Троцкий, Сталин, коммунизм

Кто дал контрреволюционной буржуазии организационное оружие в виде попыток устройства подпольных антисоветских организаций? Это оружие дали ей троцкисты, организовавшие свою собственную антибольшевистскую нелегальную группу. Это факт, что подпольная антисоветская работа троцкистов облегчила организационное оформление антисоветских группировок в СССР.

Троцкизм есть передовой отряд контрреволюционной буржуазии».

Любой, кто читал труды Троцкого и документы левой оппозиции, понимает необоснованность всех этих обвинений. Но Сталин действовал, исходя из той логики, что выступления против партийного руководства с позиций коммунизма опаснее всего, так как, в отличие от контрреволюционных организаций, могут завоевать влияние, расколоть партию, а затем помочь буржуазной реставрации. В условиях, когда труды Троцкого и других оппозиционеров были недоступны в СССР, а политика партии при всех ошибках в целом была успешной, вела к социальному прогрессу, манипулировать массами, демонизируя оппонентов, оказалось довольно легко.

Дополнительным фактором служило то, что предыдущий период истории партии, когда Троцкий был одним из ее лидеров и его труды печатались в СССР с одобрения в том числе и Ленина, был довольно непродолжительным, приходился на самые первые, наиболее тяжелые годы Советской власти, когда страна оставалась еще неграмотной, труды Троцкого в итоге мало кто читал и понимал. Новые поколения молодых партийцев этот период и вовсе не помнили. Те, кто помнил, либо присоединились к Сталину в фальсификации ради ложно понятого блага партии, либо просто молчали, либо попадали под репрессии как сторонники оппозиции.

Бывали и исключения: например, переписывание истории вызвало протест такого твердого сторонника большинства в ходе дискуссий 1920-х годов, как Михаил Ольминский, ветеран большевистской партии и председатель комиссии Истпарта. В своем письме в редакцию журнала «Пролетарская революция» в 1930 году Ольминский выступил против примитивизации истории партии:

«Тов. Е. Ярославский пишет: “Мы должны наше прошлое изучать для того, чтобы показать, как и какие течения и уклоны пришлось преодолевать партии для того, чтобы отстоять гегемонию революционного марксизма, ленинизма в революционном движении нашей страны” (стр. 152). В этом же номере журнала т. В. Адоратский (на стр. 27) в статье о “научной” биографии Ленина три раза упоминает о борьбе Ленина против “правых большевиков”, внутрипартийной борьбе против уклонов и течений в 1917 г. и последующих годах. И ни слова о собирании революционной земли для Октябрьской революции.

В № 5 того же журнала М. Савельев пишет: “Сочинения Ленина учат нас, как нужно связывать теорию с практикой. Они учат партию бороться за целостную революционную теорию; они показывают несовместимость боевой революционной доктрины ленинизма с взглядами желающих пригладить все острые углы наших “добродетельных” примиренцев” (стр. 8).

С точки зрения (конечно, временной точки зрения) тт. Ярославского, Савельева, Адоратского и, может быть, многих других, не полагается в разгар борьбы с правыми уклонистами говорить о включении в партию троцкистов и новожизненцев, как и о совместной работе с левыми эсерами. От событий 1917 г. пойдем к событиям 1905–6 г. Слияния с меньшевиками не выбросишь из истории. Слияния с махистами (богдановцами) также.

А в 1912–14 годы? Еще свеж был в памяти разрыв со впередовцами, а между тем мы довольно настойчиво писали, что газета “Правда” объединила собою и большевиков, и впередовцев, и меньшевиков-партийцев…

Если следовать указаниям т. Ем. Ярославского, то получится кастрированный ленинизм, однобокая история партии. Он пишет между прочим: “надо уметь так подходить к вопросам истории партии, чтобы прошлое служило иллюстрацией для понимания сегодняшнего дня, борьбы сегодняшнего дня” (стр. 166). Не смешивает ли т. Ярославский задач изучения истории партии с задачами агитации?

А между тем у т. Ярославского попадаются как будто намеки на то, что и у т. Адоратского высказано мимоходом в цитате из Ленина на стр. 18 в № 2–3 (вверху) об “уроке исторической диалектики, уроке понимания, умения и искусства вести политическую борьбу”. Именно понимания и искусства, а не однобокой борьбы и только борьбы всегда и во все стороны»^[291].

Как видим, критика весьма мягкая и умеренная, но даже то, о чем писал Ольминский, уже не вписывалось в необходимую руководству примитивизированную и во многом сфальсифицированную картину, которая выдавалась за историю партии большевиков. Полутонов отныне не было – были только «верные ленинцы» и «враги народа», изначально бывшие таковыми.