Труба зовет

– Я устал. Всегда страшно устаю, когда приходится убивать.

– У тебя не было выбора, – спокойно констатировала она. – И я восхищаюсь тобой, Дэнни. Уж если любишь ублюдков, то выбирай настоящего!

Я допил мой бокал, встал с дивана и заковылял в спальню. Освободиться от одежды оказалось непросто, как и залезть под душ. Осторожно вытеревшись, вернулся в спальню. Обнаженная Элеонора стояла перед зеркалом. Когда я вошел в комнату, она повернулась ко мне и, содрогнувшись, всхлипнула:

– Только взгляни на нас! Как куски мяса в лавке мясника!

Я откинул одеяло и осторожно вытянулся на постели. Она тут же выключила свет и легла рядом.

– Я знаю, это смешно, – шепнула Элеонора. – Но мне будет легче смотреть в глаза капитану Шеллу, если наше алиби будет честным.

– Честным? – удивился я.

– Да, честным, – настойчиво повторила она. – Так же, как алиби Мелани и Адамса. – И осторожно коснулась моего члена.

Я вздрогнул от боли.

– Ничего не получится? – испуганно спросила Элеонора.

– Трудно сказать, – усомнился я.

Ее пальчики профессионально затрепетали, а я почувствовал, как он приподнял голову.

– Наверное, я не права и делаю тебе больно, Дэнни?

Она внезапно встала на колени, опустила голову, и я чувствовал неизъяснимое блаженство, когда ее язычок вызвал у меня гордую, но болезненную эрекцию.

– Больно? – продолжала нервничать она.

– Ужасно, – честно признался я. – Но продолжай.

Чуть позже Элеонора оседлала меня и очень осторожно опустилась на мой пульсирующий член.

– Ой! – вскрикнул я.

– Больно, Дэнни?

– Нет, все отлично, – возразил я. – А как твои дела?

– Отлично! – отозвалась она. – Ой!

Все-таки мой старик был прав, решил я, когда мы, вот так охая, достигли вершины блаженства. Он часто повторял: «Охота пуще неволи!»