Трубадура

– Он всегда хорошо играет. А сегодня просто чудеса творит. Притом, что игра проходная. – Доктор бросил мимолётный взгляд на площадку. – Выиграют, не переживайте. Хотя нам сейчас любая встреча важна, на выезде фигово выступили. Да и Матушевич кое-какие комбинации наиграет.

Тура окончательно переключила внимание на собеседника. Кажется, он собирается ей что-то сказать. Что-то важное.

– Парни, конечно, Коса дразнят, – подтвердил врач ее догадку. – Маленьким называют, малышом, малым. Он же самый низкорослый в команде.

– Стёпка маленький? – ахнула Тура. Вот эта детина, на которую она смотрит, запрокинув голову? Правда, был еще верзила около служебной двери…

– Дима Власов, центральный блокирующий, – два метра восемнадцать сантиметров. Артём Хорошков, диагональный, – два метра пять сантиметров. А Кос всего-то метр девяносто три. Конечно, малыш. Хотя для либеро рост у него солидный, предельный практически.

Артур Кароль улыбался. Тура терпеливо ждала продолжения. И оно последовало.

– Он прирождённый либеро. Часто на это место ставят тех, кто ростом не вышел для игры у сетки. А Степан – именно либеро. У него руки волшебные. Намагниченные. Мяч не теряет, ловит всё, на приёме стоит просто стеной. Непрошибаемый. У него знаешь какое прозвище в других клубах?

– Какое? – Тура бросила косой взгляд на площадку. Выиграли еще одно очко. Десять-три в нашу пользу. Нет, тут, на трибуне, интереснее.

– Анти-эйс. Эйс – это подача навылет, которую невозможно принять. Вообще-то, термин это теннисный, но в волейболе тоже встречается. Есть и специалисты по таким мощным и хитрым подачам. Но он не оставляет им шансов. Он принимает все. Ну, или почти все.

Тура кивнула, давая понять, что поняла. Что слушает очень внимательно.

– Степан для команды как талисман. Если Стёпка на площадке и в форме – значит, всё будет хорошо. Когда Кос перед выездными свалился с гриппом – знаешь же?

Тура снова кивнула.

– Из рук вон плохо сыграли без него. Матуш горло сорвал. Так что ты не обращай внимания, что его малышом называют. Стёпка – сердце команды. Таких либеро, как он, просто больше нет. Он уникум. И через год будет в национальной сборной – отвечаю.

Врач еще раз взглянул на площадку и, кивнув на прощание, ушёл. И тут же Туру тронула за руку Вика.

– А тебя точно Кос пригласил? – Блондинка просто сгорала от любопытства. – Или Кароль?

От ответа Туру спас шум. Победный рёв трибун оповестил, что и третий тайм завершился победой «Питер-болла».

После игры Вика провела Туру в зону служебных помещений. Там им пришлось немного обождать. Вике – своего Данилу, а Туре – своего уникума-квартиранта Степана Кузьменко.

Вместе с ребятами вышел и тренер. Под его хмурым взглядом Туре стало неловко. Ей показалось, что Артур Кароль усмехнулся. Тяжёлый взгляд скользнул по ней неприязненно. Тура не нашла ничего лучше, чем надуть очередной пузырь. Правда, успела вовремя спохватиться и поймать его до того, как облепит лицо.

– Мать моя в кедах, Кузьменко! – хрипло пробасил тренер. – Какого хрена ты с малолеткой связался? У нее хоть паспорт есть?

Господи, как Стёпа выносит крик на регулярной основе? Тура сплюнула жвачку в ладонь и, как смогла, благонравно ответила:

– Есть. И я даже уже один раз его меняла. Мне двадцать семь.

Тренер недоверчиво хмыкнул и повернулся к своим ребятам.

– Ладно тогда. Все свободны. Завтра в девять.

– Тура, как тебе игра? – Профессор Дуров аккуратно орудует вилкой. – Понравилась? Как Степан Аркадьевич играет, хорошо?

– Да. Очень. Кажется, я влюбилась.

Седая бровь взлетает вверх. Глаз вприщур, губы – в линию.

– Влюбилась? – переспрашивает дед. – В кого же это?

– В волейбол.

Степан поднимает голову, смотрит на Туру и усмехается. Он оценил шутку.

Тура спокойно подливает ему в чашку чай.

Набережная канала Грибоедова.

Тура и Степан стоят, облокотившись на холодный гранит, и неотрывно смотрят на застывшую, мёртвую воду канала. Они совершают пробежку, и сейчас небольшая передышка.

Тура дышит почти спокойно, и эта остановка скорее дань привычке. Она дышит спокойно. А вот он в ее присутствии совсем нормально дышать не может. И ночью спит в своей комнате плохо. Вообще безобразие.

Степан привычно запускает ладонь под ее толстовку. Спина сухая. Пальцы упираются в застёжку. Вот, значит, как?

Тура делает вид, что ее это не касается.

– Отлично, форму набрала. – Он проводит ладонью вниз, до штанов и с сожалением убирает руку. Засовывает в карман. – Слушай, Ту, я тут подумал…

– Как это тебя угораздило? – Она поворачивается к нему.

– Да как-то само собой получилось. Так вот, я о чем подумал… А давай мы это… – Степан задумался на пару секунд. Точнее, сделал вид, что задумался – решение принято пару дней назад. И рубанул сплеча: – Давай с тобой переспим.

Ледяная пауза. Тура смотрит ему в глаза и молчит.

Наконец она разжала губы:

– Ты всегда такой прямой?

– Смысл ходить вокруг да около?! – предсказуемо взорвался Стёпка. Нет, он понимал, что наглеет и несет фигню. Для любой другой девчонки фигню. Но Тура… она ведь не такая, как все. Особенная. – Вот типа ты ко мне ничего не чувствуешь, да?