Трудная книга

Мать! Как много в этом выражено тепла, ласки и безграничной любви к этому человеку. А с этим словом у меня связано все. Разве я могу забыть свою мать?»

Вот вам и «безотцовщина»! Устои!

Так по-разному, со множеством вариаций звучит эта огромная, всеобъемлющая тема, которая именуется воспитанием человека.

В них, в этих вариациях, слышатся и радостные, торжественные хоралы, и раздирающие душу трагедии, и усилия, и поиски людей, и их большие достижения, и такие же большие и горькие ошибки.

Желторотики

…И большие и горькие ошибки. Это, пожалуй, самая тяжелая вариация той темы, о которой идет речь. Конечно, каждая ошибка тяжела: и ошибка врача, строителя, ошибка математика, военачальника, плановика — каждая имеет свои последствия и свою горечь. Но, пожалуй, самыми горькими бывают именно просчеты души, когда человек рос и, казалось, воплощал в себе большие надежды и устремления и, обманув эти надежды и устремления, вырос совсем не тем, каким его хотели видеть люди.

Так в чем же дело? Как и почему? Как начинает мутнеть светлая струя юности, всегда светлая, всегда чистая, даже если она и далеко не безоблачная?

Здесь мы опять приходим к тому, с чего начали, — к сложностям воспитания.

Среди читателей у меня есть хороший заочный друг, с которым, правда, мне еще не довелось увидеться, но с которым мы уже несколько лет ведем переписку. Нет, он не из числа обиженных или заблудившихся в жизни. Это старый коммунист, участник гражданской войны, боец еще Красной гвардии — И. В. Маликов. Теперь он на пенсии, но, как говорится, возраст определяется не по годам, а по делам, и Иван Викторович, несмотря на свои годы, продолжает напряженную и неутомимую работу общественного пропагандиста, лектора, борца за правильное воспитание детей.

Во взглядах мы с ним обычно сходимся, а кое в чем и расходимся, и иногда спорим, в том числе и о сложностях воспитания.

«Зачем усложнять? — пишет он мне. — Вопросы воспитания ясны. На протяжении столетий им посвящали свои труды мыслители и ученые мира, и все они говорили о воспитании ребенка, а мы почему-то отмахиваемся от этого и все свое внимание направляем на юношество. У нас, образно выражаясь, организовано своеобразное порочное производство: сначала различными способами и приемами морально разлагают ребенка, а потом изобретают способы, чтобы исправить этот брак. Изобрели «счастливое детство» и с пеленок прививают детишкам эгоизм, самовлюбленность и преждевременную зрелость, из которых потом вырастают паразитизм и тунеядство. Играют в «куколки», «лапушки», а когда «лапушка» начинает показывать коготки, тогда начинают либо закручивать гайки, либо пенять на «улицу», на школу, общественность и т. д. и т. п. Вот почему меня больше волнует корень вопроса, то есть воспитание ребенка в дошкольном возрасте».

Все это очень правильно, но где он и так ли он ясен, этот самый подлинный «корень вопроса»? Если бы можно было проводить дошкольное воспитание ребенка в лабораторно-стерильных условиях!

Основы характера закладываются еще в дошкольном возрасте, домашний быт — почва, на которой вырастают первые навыки неоформившегося человека, — все это так. Но что это за домашний быт и какие навыки он прививает? Каковы корни этого быта и идущих от него влияний? А мир, окружающий ребенка, со своими противоречиями и сложностями? Разве это все не элементы и не факторы воспитания? Ошибка заключается в том, что взрослые, а порой и родители считают маленького человечка неразумным: «Он еще глуп и ничего не смыслит». А маленький человек своим, пусть и не совсем разумным, умишком, по маленьким недомолвкам и всевозможным, казалось бы ничего не значащим, приметам старается по-своему отличать и правду от неправды, и подлинную любовь от мнимой и фальшивой, и разумную строгость от унижающей злобы и раздражения, учение — от педантизма и поучительства, и высокую справедливость от обидной и тоже унижающей несправедливости. И все это — результат мышления, пусть самого архипримитивного, архидетского, но, несомненно, мышления начинающего формироваться человека.

Но растет человек, и развивается его мышление и становится уже не таким примитивным, обостряются противоречия, выпирают острые углы, проявляются задатки будущей личности со всеми ее плюсами и минусами: и юношеский максимализм — «если правда, то вся и ни на каплю меньше»; и юношеский трагизм: получил двойку — разуверился в людях; и жажда подвига — «хочу проявить героизм, и негде»; и ложная взрослость, развязность или, наоборот, чрезмерная самолюбивая обидчивость; излишняя влюбчивость или, наоборот, показная гордость и ненависть к тем, кто может стать предметом любви; боязнь пропустить мимо жизнь, а в результате — досадные мелочи и ничтожества вместо идеала, и реальная опасность пройти мимо действительной, большой жизни; настоящее и показное, реальное и мнимое, воображаемое и откровенно циничное, чувственное.