Трудно быть духом

— Помилуйте, Олег Николаевич, какая минералка?! У вас такое повышение… Надо это отметить!

— Знаете, не в том возрасте мы уже… Чтобы каждую мелочь отмечать, — тактично намекнул прапорщик.

— Какая же это мелочь? Старший прапорщик — это тебе не лейтенантик какой-нибудь!. — искренне обиделась за него Анжела Олеговна.

Маша почувствовала некоторую неловкость момента. Она поспешно вмешалась, сглаживая острый угол:

— Мама! Лейтенант по званию выше старшего прапорщика!

— Да? Так он же старший…

Шматко преодолел внеочередной выступ тошноты и авторитетно выступил:

— Понимаете, Анжела Олеговна, лейтенант — это офицерский состав, а любой офицер выше любого прапорщика.

— Да? Несправедливо!. — заявила она.

Маша успокаивающе погладила её по руке:

— Ничего… Вот Олежек институт закончит и станет офицером…

— Да уж… — неуверенно и грустно заявил Шматко.

Анжела Олеговна отвлеклась от неприятных мыслей, пускаясь в рассуждения:

— Значит, Олег Николаевич, у вас сессия до десятого?. Как раз, получается, вернётесь — и через две недели пост кончается.

— И что?

— Как «что»? Можно будет свадьбу сыграть!

Прапорщик от неожиданности чуть не поперхнулся и ляпнул быстрее, чем подумал:

— Чью?

— Как «чью»? — совершенно офонарела интеллигентная Анжела Олеговна.

Шматко сообразил, что надо уйти подальше от щекотливой темы.

Жениться он пока не собирался. И легенду о скором бракосочетании поддерживал исключительно ради благопристойности.

— А?! Да! Конечно. Свадьба — это да! Это надо… — интенсивно закивал он. — Только… Только… Мы тут подумали… Я тут подумал… Я считаю, что… Мария должна выйти замуж за офицера!

Буквально минуту назад мама усвоила, что жених её дочери — не офицер. Теперь выяснилось, что дочь собирается замуж неизвестно за кого!

— Как?. За какого ещё офицера… Маша?!

— Мама, Олежке ещё год учиться. Закончит институт, потом офицера присвоят… — пояснила девушка «на выданье».

Мама облегчённо выдохнула:

— А-а… Вы в этом смысле! Фу-у… Я уж невесть что подумала! Вы ж так не пугайте…

Если кто не в курсе, сообщаем — новорождённые часто плачут.

Говорят, бывают невероятно спокойные дети, которые просто плачут.

Но в основном грудные «цветы жизни» рыдают, вопят, орут и завывают.

Причём сутки напролёт. Невзирая на то, что папа хочет спать, а мама за день умоталась до изнеможения…

Капитан Зубов в майке и спортивных штанах сидел у детской кроватки. Он честно старался убаюкать дочку. Та нечестно не убаюкивалась. Супруга капитана дремала, пользуясь передышкой.

На втором часу неравной борьбы Зубов понял, что по-хорошему ребёнок не успокоится. Он принял волевое командирское решение и запел:

А солда-а-ат попьёт кваску-у-у…
Купит эскимо-о-о-о…
Никуда не торопясь, выйдет из кино-о…

Плач резко оборвался. Видимо, вокальные упражнения Зубова поначалу просто потрясли детскую психику. Потом из кроватки раздался истошный вопль. Капитан умоляюще прошептал:

— Тихо… тихо, девочка моя. Отставить плакать. Сейчас что-нибудь другое…

Не плачь, девчонка-а, пройдут дожди.

Солдат вернётся-я, ты только жди-и-и…

Ребёнок опять смолк, переваривая новую порцию милитаристского вокала. Жена Зубова материнским инстинктом почувствовала неладное и проснулась. Она подняла голову и, прекращая соло капитана, громким шёпотом произнесла:

— Слушай, ты нормальные песни знаешь?

— Тихо! Не видишь — уснула! В песне главное не слова, а мелодия, — отозвался тот, настойчиво напевая:

А в чистом поле-е — система ГРАД.
За нами Пути-и-ин! И Сталингра-а-ад…

Такого издевательства дитё не выдержало. Комнату огласил возмущённый рёв вперемешку с жалобным воем. Жена поднялась с кровати. Она подошла к колыбели и тихонько качнула, напевая:

Спи, моя радость, усни,
В доме погасли огни…

Плач мгновенно стих. Ребёнок причмокнул губами, засыпая. В доме установились тишина и благостный покой. Вторая половина капитана Зубова растерянно сказала:

— Ой, не знаю, как вы завтра без меня управитесь. Хоть никуда не езди!

Он подошёл и обнял её за плечи:

— Вера, мы же договорились. Я уже и в части отпросился.

Поезжай спокойно. Оформишь пособие — и обратно…

— Это ж за три месяца сразу дадут, — улыбнулась она. — Я вам чего-нибудь привезу… Ты всё помнишь?.

— Да. Смесь в шкафу на второй полке. В двенадцать дать сок…

— Какой?

— Морковный, — отрапортовал Зубов. — В два часа положить спать…

Жена поцеловала его в щёку:

— Молодец, капитан…

На следующий день Зубов остался на хозяйстве. К поставленной задаче он отнёсся серьёзно. Не мешало бы, конечно, составить план- конспект на три дня занятий по дому. Но он усилием воли отмёл военный подход к мирной деятельности. Как выяснилось — правильно сделал. Время и силы рассчитать здесь оказалось невозможно. Потому что всё время приходилось делать несколько дел сразу.

К полудню капитан начал уставать. Он геройски стоял у плиты.

Одной рукой Зубов помешивал в кастрюле неаппетитное варево.