Трудно не понять Ничто, но множественная вселенная полна этого

«Чокнутого Железячника Симнела», как некоторые его теперь называли, в чем-то

изменились, стали более взрослыми, уверенными, словно они были адептами каких-то

таинственных вещей, происходивших за дверями. И никакие взятки пивом или внимание

женщин в пабе не могли заставить их предать драгоценные тайны сарая1. Они вели себя

сейчас, как и подобает истинным мастерам пылающего горна.

А потом одним солнечным деньком Симнел и его когорта вырыли длинные канавы

в поле рядом с сараем и наполнили их металлом.Печь полыхала день и ночь, и все вокруг

качали головами и говорили: "Безумие". И это продолжалось, и продолжалось, и

продолжалось, пока однажды не закончилось. Стук, лязг и клокотание плавящегося

металла прекратились. В этот момент лейтенанты мистера Симнела распахнули двойные

двери большого сарая и наполнили мир дымом.

В этой части Сто Лата происходило очень немного событий, так что этого события

было достаточно, чтобы заставить людей сбежаться. Многие из их прибыли как раз

вовремя, чтобы увидеть, как нечто двинулось к ним, тяжело дыша и исходя паром, с

быстро вращающимися колесами и вибрирующими стержнями, устрашающе

мелькающими в дыму и тумане. А на вершине всего этого, словно король дыма и

пламени, покачивался Дик Симнел, и его лицо выражало предельную сосредоточенность.

То, что угрожающее нечто находилось, по-видимому, под контролем человека, слегка

обнадеживало, — хотя более здравомыслящий зритель мог бы сказать: «Ну, и что? Вот

ведь недотепа» — и приготовиться бежать, — но тут исходящий паром, пляшущий,

вертящийся поршневой двигатель покинул сарай и погрузился на рельсы, проложенные в

поле. И свидетели, большинство из которых были теперь посвященными, а в некоторых

случаях даже вовлеченными, улепетывали, всячески выражая недовольство, кроме,

разумеется, маленьких мальчиков всех возрастов, которые следили за механизмом с

широко открытыми глазами, пообещав себе тут же, что в один прекрасный день каждый

из них будет капитаном страшного опасного двигателя, ах, да, непременно. Князем Пара!

Повелителем Пламени! Наездником Молнии!

А там, снаружи, наконец-то освобожденный, дым целенаправленно дрейфовал от

сарая по направлению к величайшему городу Диска. Двигался медленно, но все набирая и

набирая скорость.

Позже в тот же день, после нескольких триумфальных витков по коротким рельсам

в поле, Симнел собрал своих помощников.

— Уолли, Дэйв, — сказал он, — я истратился до последнего гроша. Попросите

ваших матерей уложить ваши вещи, соберите нескольких товарищей и выводите лошадей.

Мы повезем Железную Герду в Анк-Морпорк. Я слышал, это место, где возможно все.

Конечно, лорд Ветинари, тиран Анк-Морпорка, иногда встречался с леди

Марголоттой, правительницей Убервальда. Почему бы и нет? В конце концов, он ведь

время от времени встречался и с Алмазным Королем троллей, и с Низким Королем гномов

Рисом Риссоном, в его пещерах под Убервальдом. Это, как было известно каждому,

чистой воды политика.

Да, политика. Секретное средство, останавливающее мир на полпути к войне. В

прошлом было так много войн, слишком много. Но, как каждый школьник знает, или, по

крайней мере, знал в те дни, когда школьникам случалось читать что-то более серьезное,

чем пакет чиспов, не так давно чуть нет случилась новая страшная война — последняя

война Кумской долины, но гномы и тролли все-таки сумели достичь если не мира, то хотя

бы понимания, из которого, как мы надеемся, может вырасти мир. Пожимались руки,

важные руки, пожимались от всей души, и появилась надежда — хрупкая, как мысль.

1 По этому повод было несколько непристойных комментариев, высказанных, увы, местными и еще

незамужнии девушками, сводившихся к тому, что Чокнутый Железячник Симнел и его люди изобрели что-

то поинтереснее женщин, и оно сделано из железа.

8

В самом деле, думал лорд Ветинари, пока его карета грохотала по направлению к

Убервальду, в розовом тумане, которым было окутано знаменитое Соглашение Долины

Кум, даже гоблины были признаны разумными существами, и теперь метафорически

должны рассматриваться как братский народ, хотя и не обязательно равноправный. Он

подумал отстраненно, что, как бы мир ни стремился к покою, дело все равно рано или

поздно оканчивается войной.

Он вздрогнул, когда карета подскочила на очередном ухабе. В карете были сиденья

с дополнительными подушками, но даже они не могли превратить путь в Убервальд во

что-то, кроме кары небесной, а каждая выбоина на дороге становилась источником

существенного дискомфорта. Путешествие продвигалось очень медленно, хотя остановки

у семафорных башен вдоль маршрута следования позволяли его секретарю Стукпостуку

получить ежедневный кроссворд, без которого день лорда Ветинари был бы неполным.

Снаружи раздался грохот.

— О боги! Неужели нам обязательно попадать в каждую выбоину на дороге,

Стукпостук?