Трудное время для попугаев

А раз так, то, конечно, живыми и настоящими были и Кощей Бессмертный, и Марья Моревна, и царь Додон, и Баба-яга, и водяные, и лешие… Но не пугающе живыми, глядящими из каждого темного угла и заставляющими жить с мешком страха за спиной, а, скорее, привлекающими свойским отношением к колдовству и дающими возможность совершать, укрепляясь телом и духом, незаметные миру, но от этого не менее прекрасные победы на личном фронте детской мечты.

Таким образом, бабушкины дети, внучатые племянники, дяди и двоюродные тети, братья и зятья, с ее легкой руки ставшие фольклорными персонажами, и фольклорные персонажи, приобретшие явные признаки родства, в конце концов так переплелись друг с другом, что позволяли себе вести самостоятельную жизнь, не зависящую даже от бабушкиной памяти.

– Прибегает однажды к дяде Васе Марья Моревна и просит: «Спрячь меня, дядя Вася, в железный несгораемый шкаф, я тебе золотое яблоко подарю, а то меня Кощей нагонит!..» – рассказывала маленькая Устя своей подружке…

А с дедушкой Артуром, бабушкиным мужем, получилось вот что. Однажды дедушка Артур пришел с работы – он был инженером на механическом заводе – и стал со всей семьей ужинать. Жили они тогда не в Москве, а в небольшом городке Тутове на юге России. Хотя они и жили в городке, у них был свой дом и сад с грушами величиной с маленькую дыню. Дедушку Артура все любили, он был веселый и добрый. Он умел делать скрипки. И дарил их друзьям.

И вот во время ужина, когда дедушка Артур всем объявил, что опробует сегодня новую скрипку, в дверь с улицы кто-то постучал.

– Кто там? – спросила бабушка Алевтина.

– Откройте! – сказали ей, словно приказали.

Бабушка открыла, впустила незнакомцев и проводила их в комнату. Она предложила им поужинать и выпить чаю. Но незнакомцы отказались. Они внимательно смотрели на дедушку, словно были скульпторы и собирались высекать из мрамора дедушкин бюст. Потом они начеши так же внимательно оглядывать комнату, что-то выискивая взглядом, и стали похожи на похитителей. Но на самом деле они оказались настоящими чародеями и поразили всех своими фокусами: без ключа открыли все ящики в дедушкином столе, взяли толстую книжку, подержали в руке, и она тут же куда-то исчезла, потом дотронулись до печки – а был конец сентября, и бабушка затопила как раз перед их приходом, – да, они дотронулись до печки, и… она сразу остыла! Потом один из них вытащил обугленную головешку и прямо на белом печном боку намалевал кривую черную дверь. Он толкнул эту дверь ногой, и она приоткрылась!

– Ну что, слабо будет войти туда? – усмехнулся один из них, обращаясь к дедушке.

– Отчего ж слабо? – улыбнулся дедушка Артур. Он любил ходить в цирк и ценил профессиональное остроумие факиров. – Отгоняйте мух от моего бутерброда… – попросил он остающихся за столом. А сам накинул пиджак, вышел в черную кривую дверь, и больше его никто никогда не видел…

Но бабушка в то время не знала, как быть. Ждать, пока дедушка вернется, или бежать и разыскивать его? И она решила бежать разыскивать. Но тут ей встретилась хорошая знакомая, которая по секрету сообщила, что эти факиры не из цирка и что они побывали уже не в одном доме и везде проделывали одни и те же фокусы. «Говорят, – прошептала она бабушке, – они часто возвращаются и требуют, чтоб и другие входили в такую же дверь! Так что собирайтесь и быстрее уезжайте куда глаза глядят…»

И бабушка, укутав детей, поздним вечером с чемоданом и баулом покинула дом в Тутове. Вместе с ней поехала и дедушкина сестра Ядвига Леопольдовна. Страсть к путешествиям, навязанная им самозваными цирковыми работниками, предполагала по меньшей мере марафонскую выносливость и умение нести тяжкую ношу с видом отправившегося на долгожданный пикник.

И бабушка выдержала! Через много-много лет она говорила Усте, что человек, у которого на руках ребенок, обязан мочь всё, а если два ребенка, то дважды всё!

Да, они вовремя тогда уехали. Вскоре лишняя печная дверь тутовского дома поглотила одного за другим оставшихся дядю Колю и дядю Митю. А потом и сам дом сгорел. Видно, остывшая печка, однажды очнувшись и вспомнив о своем уготованном на долгие годы тепле, предназначенном людям, каким-то чудесным образом возродила его, это тепло, сразу всё – в ярком прощальном факеле, как нечто ненужное в будущем. И сам дом знал, что бабушка Алевтина, добрый заклинатель пространства и времени, не позволит никому и ничему исчезнуть и снова соберет всех, где бы ни оказалась, хоть в пустыне, хоть на необитаемом острове… Сам же дом, огнем и пеплом очистив себя от осквернителей, осенней холодной ночью тоже покинул городок Тутов единственно возможным для недвижимого имущества способом.