Трудности перевода. Воспоминания

Каддафи пошёл на жёсткое подавление демонстраций, стал угрожать всем протестующим кровавой расправой. На востоке страны в городе Бенгази образовался оппозиционный Переходный национальный совет (ПНС). Париж подозрительно быстро признал его «единственным законным представителем» ливийского народа (не стояла ли Франция за его созданием?). Другие западные страны были несколько осторожнее, объявив ПНС стороной, с которой они могут вести диалог.

Ситуация в Ливии стала предметом рассмотрения в Совете Безопасности ООН. Инициировала его Лига арабских государств через являвшийся непостоянным членом Совета Ливан. При этом ливанцы требовали, чтобы СБ оказал максимально мощное воздействие на режим Каддафи. Особенность ситуации состояла и в том, что против Каддафи выступило его собственное представительство при ООН, открыто призвавшее к «свержению фашистского режима».

26 февраля 2011 года Совет Безопасности принял резолюцию 1970, в соответствии с которой вопрос о ситуации в Ливии передавался в Международный уголовный суд. Против Ливии вводилось оружейное эмбарго, накладывался запрет на международные поездки Каддафи и членов его семьи, а также замораживались их зарубежные активы. Резолюция была принята единогласно, то есть была поддержана и Россией. В нашем выступлении на заседании после принятия резолюции говорилось, что «мы осуждаем и считаем категорически неприемлемым применение военной силы против мирных демонстраций и любые другие проявления насилия. Настаиваем на безотлагательном прекращении подобных действий… Урегулирование сложившейся в Ливии ситуации возможно исключительно в случае её перевода в политическое русло».

Но такого не произошло. Конфликт продолжал развиваться по конфронтационному сценарию. В середине марта над Бенгази нависла серьёзная угроза. Каддафи заявлял, что жителей города ждёт неминуемая расправа. Ситуация в стране стала предметом нового рассмотрения в Совете Безопасности. Причём на этот раз Лига арабских государств требовала от международного сообщества силового вмешательства. На том же настаивали Англия и Франция. Началась работа над проектом новой резолюции СБ. Соединённые Штаты, которые долгое время держались в тени, положили на стол повергшую всех в шок формулировку: предлагалось дать санкцию на взятие под контроль стратегических объектов Ливии. Было неясно, кто займётся операцией, если Совет выдаст такой мандат. Вашингтон явно не мог позволить себе ввязаться в ещё одну войну, ведь американские войска уже находились в Афганистане и Ираке. Европейцы, казалось, были удивлены не меньше остальных членов Совета. Скорее всего, это был психологический ход, рассчитанный на согласование в качестве «компромисса» силовых, но всё же не столь далеко идущих мер. В обстановке сумбурной дискуссии мы сочли необходимым сфокусировать внимание на главном: немедленном прекращении огня. 16 марта мы внесли в Совет свой краткий проект резолюции, содержавший это требование, подчеркнув, что над более развёрнутым текстом мы готовы продолжать работать совместно с другими. Западные делегации отклонили наш проект, утверждая, что «беззубые призывы» ни к чему не приведут. Однако российская инициатива сыграла важную тактическую роль — из нашего предложения в «большую резолюцию» перекочевал пункт 1 с требованием немедленного прекращения огня.