Трудности перевода. Воспоминания

Совет Безопасности впервые сказал своё слово по Сирии 3 августа 2011 года. Оперативно подготовленное официальное заявление председателя СБ по ситуации в Сирии (работа над ним напоминала игру в быстрые шахматы) оказалось на редкость удачным. В нём зафиксировали два принципиальных положения: насилие в Сирии должно быть прекращено всеми сторонами, проблемы Сирии могут быть решены только на путях ведомого самими сирийцами инклюзивного политического диалога. Если бы все ведущие члены международного сообщества следовали этим положениям, то, вполне возможно, насилие в Сирии не продолжало бы набирать обороты. Тем временем работа Москвы по налаживанию диалога между правительством и оппозицией наталкивалась на противодействие западных стран, имевших влияние на оппозиционеров. Пути главных членов Совета Безопасности принципиально разошлись: Россия, Китай и наши другие единомышленники (ЮАР, Бразилия, Индия) отстаивали политическое решение на путях диалога, тогда как западные делегации выстраивали свою линию, исходя из неизбежности ухода Асада. Поэтому подготовленный нами с китайцами проект резолюции СБ, основывавшийся на логике заявления председателя от 3 августа, хотя и являлся важной политической декларацией, но не имел шансов быть принятым.

Вскоре возник альтернативный западный проект, возлагавший всю ответственность за кризис на Дамаск, угрожавший санкционным давлением и оружейным эмбарго. После долгих переговоров по тексту данного проекта многие его формулировки были смягчены, но сохранялся и ряд принципиальных проблемных положений. Так, например, все государства призывались «проявлять бдительность и сдержанность» в отношении военного сотрудничества с Сирией. Прямого положения об оружейном эмбарго не существовало, однако и в сохранившемся виде формулировка означала бы, что сотрудничество с правительством в военной области было бы затруднено, а нелегальные поставки вооружений экстремистским оппозиционным группировкам продолжались бы без всяких ограничений, как это наблюдалось в Ливии. В проекте заявлялось также о намерении провести в течение 30 дней обзор осуществления Сирией настоящей резолюции и «рассмотреть имеющиеся варианты, включая принятие мер на основании статьи 41 главы VII Устава ООН». То есть санкции против Сирии прямо не вводились, однако Совет Безопасности вполне отчётливо вступал на санкционную тропу.

Голосование по проекту состоялось 4 октября. Бразилия, ЮАР и Индия воздержались, а Россия и Китай наложили вето. Мотивы нашего голосования излагались в следующем моём заявлении: «Очевидно, что исход сегодняшнего голосования — это не столько вопрос приемлемости формулировок, сколько конфликт политических подходов… Российская делегация с самого начала предприняла интенсивные конструктивные усилия по выработке эффективной реакции Совета Безопасности на драматические события в Сирии. Первая такая реакция нашла своё отражение в консенсусном заявлении председателя от 3 августа…

Не принятый сегодня проект был построен на философии конфронтации. Не можем согласиться с его односторонним обвинительным уклоном в адрес Дамаска. Считаем неприемлемой ультимативную угрозу применения санкций в отношении сирийских властей. Такой подход противоречит принципу мирного урегулирования кризиса на основе общесирийского национального диалога. Не учтены наши предложения по формулировкам о недопустимости внешнего военного вмешательства. А это, с учётом известных событий в Северной Африке, не может не беспокоить. Настораживают и слабые формулировки по оппозиции, отсутствие предлагавшегося нами призыва к ней отмежеваться от экстремистов. На фоне заявлений некоторых западных политиков об утрате президентом Башаром Асадом легитимности такой подход может спровоцировать в Сирии полномасштабный конфликт и, как следствие, дестабилизацию региона в целом. Распад Сирии в результате гражданской войны оказал бы самое деструктивное воздействие на ситуацию на всём Ближнем Востоке.

Ситуация в Сирии не может рассматриваться в Совете Безопасности в отрыве от ливийского опыта, когда требование о незамедлительном прекращении огня обернулось широкомасштабной гражданской войной, гуманитарные, социальные, экономические и военные последствия которой выплёскиваются далеко за пределы Ливии. Положение о бесполётной зоне обернулось бомбардировками нефтяных сооружений, телестанции, других гражданских объектов. Эмбарго на поставку вооружений вылилось в морскую блокаду западного побережья Ливии, в том числе и для товаров гуманитарного назначения…

Что касается Сирии, то мы не являемся адвокатами режима Башара Асада. Считаем однозначно неприемлемым продолжающееся насилие. Осуждаем подавление протестов мирных демонстрантов. Однако причина продолжения силовой драмы кроется не только в жёстких действиях властей. Последние события особенно убедительно свидетельствуют о том, что радикальная оппозиция уже более не скрывает своего экстремистского настроя и переходит к тактике откровенного террора, надеясь на зарубежных спонсоров, поставивших правительство страны вне закона…