Трудности перевода. Воспоминания

Вооружённая борьба продолжалась более полугода. В нарушение установленного ещё резолюцией 1970 оружейного эмбарго повстанцам поставлялось оружие. (Позднее в ходе слушаний в Конгрессе США, на которых выступала госсекретарь Хиллари Клинтон, прозвучала такая цифра — один только Катар при «попустительстве» Соединённых Штатов поставил ливийским повстанцам 20 тысяч тонн вооружений. Законодатели попросили представить им письменную информацию на этот счёт — Клинтон согласно кивнула. Я наблюдал эту сцену по телевидению и на следующий день на консультациях СБ не удержался от язвительного предложения: коль скоро госдеп всё равно будет писать такую бумагу, пусть представит её и в соответствующий санкционный комитет, как и положено согласно упомянутой резолюции. Американцы сидели с каменными лицами.) Бомбардировки из средства защиты гражданского населения превратились в средство нанесения максимального урона каддафистам, обеспечивая, в том числе, и непосредственную боевую поддержку перешедших в наступление сил ПНС. Разбомбили даже телецентр в Триполи (точно так же, как когда-то в Белграде). Каддафи не устоял — он был схвачен повстанцами и получил пулю в голову, но далась победа ценой тысяч погибших, значительных разрушений и полной разбалансировки внутриполитической ситуации в стране. Ливии предстоял трудный путь к нормализации — либо распад.

Абсурдность «ливийского сценария» наглядно проявилась в проблеме гражданских жертв натовских бомбардировок, которые, напомним, начинались под лозунгом их защиты.

3 ноября 2011 года генсекретарь НАТО выступил с триумфальной пресс-конференцией по итогам ливийской кампании: НАТО реализовало выданный Советом Безопасности ООН мандат «до последней буквы» — нет нужды ни в каком расследовании на предмет возможных гражданских жертв. (Хотя по ходу конфликта СМИ о таких жертвах сообщали, что, впрочем, было затруднительно подтвердить.)

Затем, 18 декабря, New York Times опубликовала обширное журналистское расследование, со всей определённостью указывающее на наличие по крайней мере десятков таких гражданских жертв.

20 декабря на закрытых консультациях Совета Безопасности состоялось плановое обсуждение ливийских дел. В своём выступлении я обратил внимание на статью в New York Times и сказал, что в вопрос надо внести ясность: провести соответствующее расследование и, по меньшей мере, принести соответствующие извинения и выплатить компенсации. Реакция натовских членов СБ, в особенности американцев и французов, была, мягко выражаясь, нервной. Постпред США Сьюзан Райс «сорвалась» — выйдя к прессе, разразилась инвективами в мой адрес, обвиняя в «дешёвом трюкачестве».

С тех пор мы данную тему поднимали неоднократно, в том числе и на официальных заседаниях Совета Безопасности. Натовцы сначала отделывались рассуждениями, что принимали все меры предосторожности, чтобы избежать гражданских жертв (это не отвечало на вопрос: были такие жертвы или нет?), а затем стали просто отмалчиваться, хотя разобраться — с нашей подачи — призвала и Верховный комиссар по правам человека.

Пусть всё останется на их совести.

Готовность некоторых членов международного сообщества манипулировать решениями Совета Безопасности ради достижения своих целей стала новой политической реальностью, которую необходимо было учитывать в дальнейшей работе, в том числе по кризисной ситуации на другом фланге арабского мира — в Сирии.

Сирия

Протестные выступления в Сирии развернулись в марте 2011 года. По версии правительства, они практически сразу стали сопровождаться нападениями боевиков на государственные учреждения. Правительство ответило жёсткими репрессивными мерами, которые вызвали осуждение международных правозащитных организаций, широко освещались мировыми СМИ. В Вашингтоне и в некоторых других западных столицах очень скоро раздались заявления о том, что «режим Башара Асада» потерял легитимность. Его свержение стало целью не только Запада, но и суннитских монархий Персидского залива: тесные связи Дамаска с Тегераном делали его в их глазах проводником шиитского влияния и спонсором экстремизма (Сирия наряду с Ираном считалась основным источником поддержки ливанской Хизбаллы). Исход внутриполитической борьбы в Сирии приобретал, таким образом, принципиальное региональное звучание. А сирийская тема на длительный период стала предметом острых дипломатических столкновений в стенах ООН.