Трудности перевода. Воспоминания

Совершенно очевидно, что 21 августа имела место масштабная провокация. Именно этим объясняются разные нестыковки, на которые обращали внимание аналитики. Зачем и каким образом так быстро свезли в одно место трупы детей, где их родители, почему среди персонала нет женщин, которых обычно много в сирийских госпиталях, почему на лицах медперсонала нет защитных повязок и так далее?

Всё произошедшее очень напоминает то, что мы уже знаем из истории: с провокации началась Вторая мировая война, с провокации началась американская война во Вьетнаме, с провокации начались натовские бомбёжки Сербии, изощрённая фильтрация информации и манипуляция общественным мнением предшествовали вторжению в Ирак.

К счастью, на этот раз международной эскалации сирийского конфликта удалось избежать».

Нельзя не отметить, что в ходе дискуссии западные коллеги вели себя крайне пассивно и серьёзной контраргументации не развернули, хотя могли бы и подготовиться — наши основные аргументы я изложил на закрытом заседании Генеральной Ассамблеи 13 декабря, прямо сказав, что это — сокращённый черновой набросок нашего предстоящего выступления в Совете Безопасности.

Постпред США в доказательство виновности Дамаска сослалась на имеющиеся у Вашингтона перехваты чьих-то разговоров, постпред Англии не нашёл лучшего аргумента, чем сослаться на мнение, якобы выраженное бывшим президентом Ирана, а француз просто заявил, что мы, мол, здесь доклад обсуждаем, а не виновных ищем. Действительно, перед Сельстремом ставилась задача собрать факты, а не определять виновных, но всё же это оказался вопрос принципиальный, уходить от которого — после прозвучавших громогласных обвинений Дамаска — было странно.

После обсуждения западные члены Совета потеряли интерес к поиску виновных, хотя время от времени дежурно и повторяли: во всём виноват Дамаск.

В упомянутой статье Сеймур Херш задаётся не лишённым основания вопросом: может быть именно понимание того, что не правительство Сирии стояло за использованием химических отравляющих веществ в Гуте 21 августа, и объясняет, почему президент Барак Обама не выполнил свою угрозу нанести удар по Сирии, если будет пересечена эта «красная черта». Барак Обама явно заколебался и неожиданно обратился к конгрессу за санкцией о применении силы (хотя ранее и в Ираке, и в Ливии американские президенты прекрасно обходились без неё).

В атмосфере тревожной неопределённости, которая сложилась в начале сентября, ситуация получила неожиданное развитие. Отвечая на один из вопросов на своей пресс-конференции, госсекретарь Джон Керри заявил, что Соединённые Штаты могут воздержаться от нанесения ударов по Сирии, если сирийское правительство согласится ликвидировать свой химический арсенал. Фразу тут же подхватил Сергей Лавров, и как раз находившийся в этот момент в Москве министр иностранных дел Сирии Валид Муаллем сделал заявление о том, что Сирия готова присоединиться к Конвенции о запрещении химического оружия и ликвидировать его запасы. Это была сенсация. 14 сентября в ходе многочасовых переговоров в Женеве Лавров и Керри согласовали рамочную договорённость по уничтожению химоружия в Сирии. Нам надлежало транслировать её в соответствующую резолюцию Совета Безопасности ООН. Из предложенного американцами проекта удалось изъять ряд положений, которые могли бы увести дело в сторону и использоваться лишь для дополнительного давления на Дамаск (например, требование о предоставлении правительством Сирии всех документов, относящихся к его химпрограмме, или положение о праве на досмотр сирийских судов). Дорабатывали проект лично Лавров и Керри, прибывшие в Нью-Йорк для участия в общеполитической дискуссии открывшейся очередной сессии Генассамблеи. Резолюцию Совбеза 2118 приняли 27 сентября 2013 года на уровне министров иностранных дел. Она имела и весьма важный «побочный» эффект — в ней содержалось положение, в котором Совет Безопасности, наконец, одобрил Женевское коммюнике от 30 июня 2012 года и призвал к скорейшему созыву конференции «Женева-2».

Всё сирийское химическое оружие вывезли к середине лета 2014 года, пару месяцев заняла его ликвидация на борту специализированного американского судна, прибывшего в Средиземное море. Российско-американская инициатива была успешно реализована.

Политический трек

К сожалению, это достижение не получило развития на политическом треке. После восьми месяцев мучительной подготовительной работы конференцию «Женева-2» созвать удалось, но основания для оптимизма не просматривались. Начать с того, что её открытию предшествовал резонансный политический скандал: Пан Ги Мун сначала пригласил принять в ней участие Иран, а на следующий день отозвал приглашение. (Мне он разъяснил так: рассчитывал, что, получив приглашение, иранцы заявят о поддержке Женевского коммюнике, а они этого не сделали. Кроме того, услышав о приглашении Тегерана, о намерении бойкотировать мероприятие заявили саудиты. Очень недоволен был Вашингтон.) Без участия Тегерана, активно поддерживающего Дамаск, шансы «Женевы-2» уменьшались.