Трудности перевода. Воспоминания

Однако бельгийский королевский протокол оказался и торжественным, и простым. В порядке подготовки необходимо было лишь взять в аренду фрак, а также продумать несколько фраз, с которыми предстояло обратиться к королю. Формальных речей не предусматривалось. За какое-то время до назначенного часа за мной в резиденцию заехал начальник генерального штаба бельгийских вооружённых сил в парадной форме и на официальной машине. (Это был высший протокольный уровень сопровождения.) Он поинтересовался, не забыл ли я верительные грамоты (такое с послами случается), и мы поехали во дворец. На площади новоявленного посла приветствовали королевские всадники. Организация выглядела исключительно изящной. Дело в том, что король по традиции сразу принимал грамоты у четырёх новых послов, каждому из которых выделялось по 15 минут. Устроено всё было так, что послы не видели друг друга, и казалось — всё это великолепие исключительно для тебя.

Представ перед Альбертом II в сопровождении своего советника-посланника и военного атташе, я протянул ему верительные грамоты и сказал, что для меня большая честь быть назначенным Послом Российской Федерации при дворе Его Величества. Альберта II это вполне удовлетворило, и мы направились в комнату, предназначенную для беседы. Ровно за минуту до завершения отведённого мне времени в дверь легонько постучали (меня заранее предупредили о таком протокольном «намёке»), я закруглил свои ответы на вопросы короля о положении дел в России и мог отправляться восвояси уже полностью «легализованным» в своём посольском статусе. (По практике посол, прибыв в страну пребывания, сначала передаёт в МИД копии своих верительных грамот и после может вполне нормально работать, избегая только официальных мероприятий, до вручения оригинала документа главе государства.)

Нельзя не отметить, что королю бельгийцев послы доставляют немало хлопот, ведь ему приходится уделять внимание не только многочисленным, как принято там говорить, «двусторонним» послам, то есть аккредитованным непосредственно в Бельгии, но и тем, кто представляет свою страну в Европейском союзе, в НАТО, а в описываемый период ещё и в Западноевропейском союзе. Это делало Брюссель, пожалуй, мировым рекордсменом по числу послов. Некоторые страны направляли туда сразу четверых. Бельгийскому королю приходилось проводить новогодний приём не только для «своих» послов, но и отдельные — для послов «других категорий», хотя протокольный приоритет бельгийцы отдавали, безусловно, «двусторонникам».

Что касается России, то я как посол в те годы представлял нашу страну «в одиночестве». Мне было поручено заниматься, кроме Бельгии, ещё и Североатлантическим альянсом, и Западноевропейским союзом. За это полагалась 10-процентная надбавка к зарплате. Хотя на практике именно НАТО занимало львиную долю рабочего времени. В Брюсселе существовало и российское представительство при Европейском союзе, открытое ещё во времена СССР в конце 80-х годов. Однако постпред Иван Степанович Силаев, бывший глава правительства России, незадолго до моего приезда в Брюссель неожиданно решил вернуться в Москву, и замену ему никак не могли подобрать. Более трёх лет моей работы в Брюсселе представительство при ЕС в качестве временного поверенного возглавлял советник Анатолий Макаров. Еэсовцы иногда выражали недоумение и даже возмущение неподобающим уровнем российского представительства, однако дело не двигалось с мёртвой точки. Где-то года через два Макаров радостно сообщил мне, что ему, наконец, пришло указание запросить агреман на нового постпреда — им должен стать Михаил Ефимович Фрадков. Однако всего через несколько дней пришло новое — отозвать запрос на агреман. Моё «одиночество» продолжилось, а Фрадкову всё же было суждено занять этот пост несколько лет спустя.

Ещё о фраке. Услугами аренды приходилось пользоваться дважды в год. На Национальный день и День короля в главном соборе Брюсселя проводилась торжественная (но короткая — всего 30 минут) служба. Отправляясь на неё, послы должны были облачаться во фрак (в отсутствие национальной дипломатической формы — в России её ввели позднее). Пикантность ситуации состояла в том, что напротив дипкорпуса сидело правительство, члены которого одевались «по погоде» — иногда были в плащах. (Объясняли, что у премьер-министра Жана-Люка Дехане публичный образ «простого парня» и он не хочет портить его фраком.) Как-то неловко. Если уж предписываешь «нарядиться» гостю, «соответствуй» и сам.

В моих глазах такое «пренебрежение» компенсировалось оказанным мне премьером приёмом. Мой протокольный визит к Дехане был организован в форме рабочего завтрака, и премьер проводил посла до машины.