Сдержанность зесовцев в отношениях с нами выражалась и в формате контактов. Дальше периодических встреч посла с генсекретарем дело не шло. От ответа на регулярно ставившийся нами вопрос об организации встречи с Советом союза (то есть с представителями стран-членов) они уклонялись. «Железный аргумент» в наших руках появился, когда мы узнали, что Совет ЗЕС встретился с послом Украины. «Теперь вам деваться некуда», — сказал я генсекретарю, и ему пришлось пойти на искомую встречу со всем «зесовским коллективом».
Сформулировали зесовцы и первое предложение о практическом сотрудничестве. Речь шла о возможности использования российских вертолётов в зесовских операциях. Но тут уже «в дело» вступила наша бюрократия. Ни о чём конкретном договориться не получилось. Но интересно отметить, что, когда через десятилетие уже Европейский союз развернул свою первую миротворческую операцию в Африке, на границе между Чадом и ЦАР, европейцам всё же удалось привлечь к участию в ней российскую вертолётную группу.
Вернёмся к куда более «полноводным» отношениям с НАТО. Примаков и Солана довольно быстро продвинулись в выработке фундаментального документа. Для него было найдено и подходящее название: «Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией Североатлантического договора» (натовцы не хотели, чтобы документ назывался «договором», поскольку тогда его пришлось бы ратифицировать). Любопытная деталь: украинцы, которые также работали над своим двусторонним документом с альянсом, заявили натовцам: назовите, как хотите, только чтобы не так, как у России. Украинско-натовский документ стал «хартией».
Церемония подписания «Основополагающего акта» состоялась в Париже 27 мая 1997 года. Не обошлось без протокольной коллизии. Солана, весьма скромный в личной манере поведения, строго следил за своими протокольными прерогативами как генсекретарь НАТО. Церемония проходила в присутствии руководителей всех стран — членов альянса, но на сцене должны были находиться трое: Ельцин, президент Франции Ширак и Солана. При этом генсекретарь настаивал, что именно он должен вести церемонию и выступить с первой речью. В свою очередь и Ширак хотел «сыграть первую скрипку», ведь встреча проходила в его столице. Ельцин твёрдо встал на сторону Ширака. Он в итоге и выиграл этот протокольный спор.
Надо сказать, что Ельцин почему-то сделал Солану объектом своих ироничных и критических высказываний в ходе бесед с иностранными руководителями. (Причина такого отношения была непонятна, ничего «антироссийского» Солана не допускал ни в качестве генсекретаря альянса, ни ранее как министр иностранных дел Испании.) Это, видимо, сильно задевало Солану. Однажды он отвёл меня в сторонку перед моей очередной встречей с Североатлантическим советом. Генсекретарь улыбался, но было видно, что он волнуется. «Попросите президента Ельцина, чтобы он не говорил обо мне плохо в беседах». Мне пришлось первый раз в жизни писать телеграмму, адресованную прямо президенту. Не знаю, возымела ли она действие.
Церемония подписания «Основополагающего акта» прошла в приподнятых тонах. Ельцин расчувствовался и заявил, что он снимет боеголовки со всех российских ракет, нацеленных на натовские страны. Натовцы аплодировали. Сидевшие рядом друг с другом Примаков и пресс-секретарь президента Сергей Ястржембский переглянулись. Последнему пришлось давать публичное разъяснение: президент имел в виду не снятие боеголовок, а ненацеливание ракет на натовские объекты. (Несколькими годами ранее между нами и американцами уже была достигнута договорённость о том, что стратегические силы двух стран не будут нацелены друг на друга. Это был политический жест. Выполнение такого обязательства невозможно проверить, к тому же нацеливание, как говорят специалисты, занимает немного времени. Снятие боеголовок имело бы куда более серьёзные военно-технические последствия.)
«Основополагающий акт» содержал ряд важных политических констатаций. Россия и НАТО обязались совместно строить прочный и всеобъемлющий мир в евроатлантическом регионе на принципах демократии и безопасности, основывающейся на сотрудничестве. Россия и НАТО констатировали, что не рассматривают друг друга как противников и что их общей целью является преодоление остатков прежней конфронтации и соперничества, а также укрепление взаимного доверия и сотрудничества.
В соответствии с документом создавался новый механизм консультаций и сотрудничества — Совместный постоянный совет (СПС) Россия — НАТО. Предусматривалось учреждение Россией представительства при НАТО с руководителем в ранге посла. Предусматривалось также, что СПС будет проводить встречи на уровне министров иностранных дел и на уровне министров обороны дважды в год, а также ежемесячно на уровне послов/постоянных представителей при Североатлантическом совете, а при необходимости и на уровне глав государств и правительств.