Трудности перевода. Воспоминания

Что касается российско-бельгийских контактов на политическом уровне, то главным событием стал визит Председателя Правительства РФ Виктора Степановича Черномырдина. Представители его протокольной службы, прибывшие в Бельгию с передовой группой, сразу забраковали подобранную нами для делегации гостиницу. Она не удовлетворяла главному требованию, предъявляемому к размещению премьера: при гостинице обязательно должен быть садик, где Черномырдин мог бы обедать в своём кругу. О существовании такой гостиницы в урбанизированном Брюсселе мы не знали. Всё же протокол довольно быстро обнаружил таковую, да ещё совсем рядом с Королевским дворцом. Было видно, как Виктор Степанович ценит простое застолье, позволявшее ему отвлечься от многочисленных премьерских хлопот.

Программа визита помимо переговоров с премьер-министром Бельгии и посещения экономических объектов (высокотехнологичной станции по сжижению природного газа) предусматривала и посещение исторического здания брюссельской мэрии. В этой связи нельзя не сделать лирическое отступление.

Особое значение для нас имела одна брюссельская достопримечательность. На площади между Королевским дворцом и зданием сената разбит большой сквер. В нём ближе к дворцу есть овражек с необычной скульптурной группой по мотивам визита в Брюссель, кажется в 1717 году, императора Петра I. Рассказывали, что на одном из балов Пётр, знавший толк в напитках, впервые попробовал шампанское, которое ему очень понравилось. В итоге утро император встретил в том самом овражке в объятиях местной знатной дамы. Встреча с российским императором произвела на неё такое впечатление, что она — через годы — решила увековечить её в бронзе. Выглядел памятник так: бюст Петра, обращённый лицом ко дворцу, а в нескольких шагах от него скульптура женщины в полный рост, лежащей на боку и как бы смотрящей на Петра. Такой идиллии можно было бы только радоваться, но вскоре после моего прибытия в Брюссель бюст Петра украли. Когда я рассказал об этом нашему министру, он отреагировал с юмором: «Как же быть? Я ведь докладывал о нём Борису Николаевичу». (Ельцин любил такие истории.) Мы ломали голову над тем, кто же мог стоять за этим преступлением. Самая простая догадка: Петра украл кто-то из «новых русских», чтобы поставить у себя на даче. Надо было что-то предпринимать, и мы потихоньку начали разрабатывать планы восстановления памятника: нашли скульптора для изготовления копии, стали подыскивать финансирование, обсуждать проблему с властями. Прошло года полтора, как вдруг в бельгийских газетах промелькнуло сообщение: бюст нашёлся. Выяснилось, что украли его не нувориши или, как также можно было допустить, русофобы, а совсем наоборот — русофилы. Их оскорбляло то, что овражек, где располагался бюст императора, стал, скажем так, местом неоднозначных встреч. Они обещали вернуть бюст властям, но при одном условии — Петру найдут более достойное место.

Когда Черномырдин вошёл в роскошный кабинет мэра Брюсселя с видом на историческую Гранд-пляс, бюст императора стоял на полу в углу комнаты. Я похолодел: сейчас премьер устроит скандал из-за столь неуважительного отношения к реликвии. Виктор Степанович отнёсся к ситуации вполне добродушно. И правильно сделал.

В итоге с памятником поступили странно. Бюст вернули на прежнее место, но развернули боком. Он теперь не смотрел на дворец, но и отвернулся от «сомнительной тропинки».

Государственный визит Альберта II в Россию проходил торжественно, но без излишних пышных церемоний, что соответствовало стилю бельгийского монарха. Он прибыл в Россию в сопровождении королевы Паолы и наследного принца Филиппа (как и положено, наследник летел другим самолётом). В определённом смысле Кремль не является чужим для бельгийских монархов. На стене Георгиевского зала среди имён гвардейцев, участвовавших в войне с Наполеоном, начертано и имя основателя династии: Леопольд I в 1812 году был генералом российской армии. Состоялся торжественный обед, Альберт II побеседовал один на один с Ельциным, ознакомился с тем, как производят космические ракеты на заводе им. Хруничева. Визит заканчивался поездкой в Санкт-Петербург. Там шеф протокола короля сообщил мне, что сразу по возвращении в Бельгию королевская чета уедет на каникулы, а поскольку через несколько дней намечен и мой окончательный отъезд, единственная возможность для прощальной аудиенции моей с королём, а супруги — с королевой представляется только здесь и сейчас. В итоге Альберт II и я устроились на переднем сиденье автобуса, на котором делегация перемещалась по городу. Через проход моя жена разговаривала с королевой Паолой. Не знаю, бывали ли ещё такие случаи в монархическом протоколе.

ИЗВИЛИСТАЯ ДОРОГА НА СЕВЕР