Трудности воспитания (СИ)

Жёлтая ловит на себе мимолётный взгляд лазурных глаз, которые смотрят на неё так же недоумённо, как она сама сейчас на наглую Циркон. Предчувствие чего-то нехорошего вовсю бьёт тревогу.

— Кто-то невообразимо влиятельный… кто-то подобный Алмазу! — обвиняюще указывает на правительниц адвокатесса, переполняя чашу терпения Жёлтой.

Она не спеша встаёт со своего трона и подходит к Циркон, которая испуганно вопит:

— А-а-а, забудьте про последний довод! Возможно, я немного увлеклась… — и лишает её формы простым нажатием пальца.

— Дело закрыто, — самодовольно улыбается Жёлтый Циркон. — Верно, мой Алмаз? — и тут же ловит от своего Алмаза молнию.

У Жёлтой руки трясутся, и это всего за одно жалкое заседание. Она хочет как минимум лишить всех присутствующих здесь наглецов формы, а как максимум — подвергнуть расколу их жалкие камни.

— Жёлтая, прекрати! — немного отрезвляет голос сестры. — Зачем ты это делаешь?!

— Нам не нужно выслушивать эту чепуху! Разобьём Розу Кварц, и дело с концом! — спешит оправдаться Жёлтая, но поздно: она видит в глазах Голубой подозрение. Подозрение на то, что это именно Жёлтая всё подстроила: и раскол Розовой, и самозванку-Розу. Что именно она, как настоящая преступница, сейчас заметает следы, пытаясь как можно скорее расколоть Розу Кварц, уничтожить Землю. Именно она не хотела давать много времени на подготовку защите Голубого Циркона.

И её вспыльчивое нервное поведение сейчас только подпитывало эти подозрения.

— Ещё раз, Жёлтая… — мрачно говорит Голубая, хватая сестру за руку, и опасно сверкает глазами.

— Что ты делаешь?

====== Часть 28 ======

Паланкин резко взмывает вверх и пробивает потолок. Алмазы отвлекаются на него всего на несколько секунд: Жёлтая разочарованно цокает, Голубая хмурится. Обе безмолвно приходят к выводу, что из Родного мира Розе Кварц бежать некуда.

— Что-то не так? — шипит Жёлтая, дёргая рукой.

— Да, — отдаёт холодом голос Голубой. — Почему обвинение Циркона тебя так взбесило?

— Потому что она посмела обвинить нас в предательстве Родного мира.

— А что если одна из нас действительно предала Родной мир? — с нажимом интересуется Голубая. — Почему ты не рассматриваешь такой вариант?! Циркон просто выполняет свою работу!

— Только не говори, что ты подозреваешь меня! — повышает голос Жёлтая. От напряжения по её телу пробегают маленькие молнии.

— Розовую не мог расколоть абы кто! — кричит в ответ сестра.

— Я была в Родном мире в это время, и ты это знаешь!

— Но откуда я могу знать, что ты не приложила к этому руку?! — вопрос ставит Жёлтую в тупик. Голубая, словно выговорившись, заметно остывает, медленно отпускает чужую руку и опускает глаза.

— Я… мне нужно всё обдумать.

И Жёлтая лишь кивает, не зная, что ей сказать. Оправдания сейчас будут выглядеть жалко, пусть и доказательств её непричастности полно. Голубой нужно успокоиться.

Да и не только ей.

— Я не делала этого, — единственное, о чём твёрдо заявляет Жёлтая, видя, как сестра уже собирается уходить.

— Возможно, — апатично отзывается Голубая. — Однако, — она разворачивается, делает шаг к Жёлтой, обвиняюще тыкает пальцем ей в грудь и тихо, но отчётливо произносит: — Если понадобится, я буду судить даже Алмаза.

Время игр когда-нибудь закончится, а Белая терпелива и готова подождать.

Розовая — любимица не только для других Алмазов, но и для империи в целом; просчитав все возможные вероятности, Белая пришла к выводу, что с Розовой всё же лучше, чем без неё. Вот только нрав у младшенькой очень своевольный и чересчур задорный, но Белая не торопится.

Розовая наиграется. Вернётся к ним. Сделает их империю крепче и сплочённее.

В первую очередь, она сделает сплочённее Алмазную власть, которая с каждым тысячелетием сыплется всё сильнее и сильнее, и даже попытки Жёлтой дают мало результата.

Белая всё это знает. Она даже не пытается. Этот кризис нужно просто переждать.

— Жемчуг, — ласково зовёт Белая, глядя вниз. Первая Жемчужина, когда-то подаренная Розовой, улыбается правительнице сухой улыбкой.

— Расскажи мне ещё раз про ваши игры с Розовой.

В их распоряжении целая вечность.

Жёлтая врывается в свою диспетчерскую, излучая разрушительную ауру, которая лишает формы охраняющих дверь Топазов и её собственную Жемчужину, стоявшую подле трона.

Ненависть к Розе Кварц росла в геометрической прогрессии. Жёлтая сильно её недооценивала, но впредь такой ошибки не допустит: расколет этот жалкий самоцвет, едва камень окажется в её руках.

Или, как говорила Голубая, сделает намного хуже.

— Да как она посмела!!! — рычит Жёлтая, ударяя по подлокотнику и кроша его в пыль.

Она даже не предполагала, что их отношения с сестрой можно пошатнуть настолько сильно. Как вообще могла какая-то мятежница поставить под сомнение доверие, которое они с Голубой выстраивали целыми тысячелетиями?!