Трудные дни сорок первого

Бои не прекращались. Правда, они чаще ограничивались огневой дуэлью. Впрочем, нами предпринимались и наступательные действия, но главным образом с разведывательными целями — для засечки огневых точек противника, захвата «языков». «Языки» давали ценные показания и очень жаловались на действия партизан, которые беспощадно уничтожали врага на захваченной им смоленской земле.

С партизанами мы по-прежнему поддерживали самые тесные связи. И по-прежнему они снабжали нас ценной разведывательной информацией о противнике. Тут, пожалуй, в немалой степени сказывалось то, что среди народных мстителей находились и бывшие воины 16-й. Многие ее бойцы и командиры, оказавшись в полном окружении, не сложили оружие, а включились в партизанскую борьбу. Мы и сегодня можем гордиться тем, что, например, из рядов 152-й стрелковой дивизии вышли прославленные на Смоленщине командиры партизанских бригад Иван Шлапаков и Гуржав Очиров, командиры отрядов Николай Лемешко и Александр Туровский, сотни рядовых бойцов-партизан. Так вот, доставляемые народными мстителями сведения об оккупантах были очень важны для ведения боевых действий. Хотя особого продвижения добиться нам не удалось, тем не менее 16-я армия сковала крупные силы врага, облегчив соседям на левом фланге проведение Ельнинской операции.

5

Ельнинская группировка противника была ликвидирована, как известно, 8 сентября. Гитлеровцы потеряли более пятидесяти тысяч солдат и офицеров, большое количество танков, другой боевой техники и вооружения. И именно разгромом ельнинской группировки захватчиков завершилось Смоленское сражение, огромное по своему размаху и напряжению.

Если говорить о военно-политических итогах этого грандиозного сражения первого периода Великой Отечественной войны, то прежде всего надо признать, и этого не отрицают даже буржуазные историки, что на полях Смоленщины Красная Армия уложила, по словам Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, четверть состава самой мощной на советско-германском фронте группы армий «Центр», нацеленной на Москву. Это были отборные дивизии — танковые, моторизованные и пехотные, с богатейшим боевым опытом. Советские войска остановили рвавшихся фашистов на восток на два с лишним месяца. Они опрокинули расчеты германского командования на безостановочное продвижение к Москве. Итоги Смоленского сражения знаменовали собой очередной важный этап провала гитлеровского плана «молниеносной войны». Мы измотали и обескровили врага, подорвав его наступательный порыв, нанеся и крупное моральное поражение.

Об этом свидетельствуют генералы вермахта в своих дневниковых записях периода войны и в послевоенных мемуарах. Но особенно показательны письма вражеских солдат и офицеров. Я уже приводил некоторые из них, хочется сослаться еще на два письма.

Убитый восточнее Смоленска фашистский офицер 37-го полка 161-й пехотной дивизии в августе 1941 года писал: «Кошмарный день. Русские ведут огонь из каждой щели. Уже 13 часов в нас беспрерывно летят снаряды и гранаты. Во время атаки 3-й батальон потерял до 40 процентов своего состава убитыми и пропавшими без вести. Когда же все это кончится?.. Снова посыпались русские снаряды. Весь фронт грохочет и клокочет. С ума можно сойти!..»

Вот выдержка из письма другого гитлеровца: «Русские располагают большим количеством артиллерии и другим современным вооружением, которое они используют с каждым днем во все более растущих размерах. На один выстрел нашей артиллерии русские отвечают десятью — двадцатью. Снаряды ложатся довольно точно…»

У страха, как говорится, глаза велики. И артиллерии у нас было все же недостаточно, гораздо меньше, чем утверждают авторы писем, и в боеприпасах мы испытывали нужду. Все дело в самоотверженности советских воинов, в их выучке, умении. «Ни одного снаряда мимо цели!» — таков был девиз наших артиллеристов. И они неуклонно ему следовали: тщательно разведывали цели и готовили данные, мастерски действовали у орудий, потому-то снаряды и ложились «довольно точно». Здесь я могу повторить то, что отмечал ранее: если вера немецкого солдата в победу непрерывно таяла, то моральный дух красноармейца становился все крепче. Отсюда и всевозраставшая сила сопротивления врагу.

Таким образом, военно-политические итоги Смоленского сражения определенно склонялись в пользу Красной Армии, и это был тот фундамент, на котором мы строили свою работу в войсках, подчиняя ее главному — достижению победы над сильным и коварным противником. Наука была суровой, писана кровью наших славных комиссаров, политруков, коммунистов и комсомольцев.

Не забывал я и указания начальника политуправления фронта Лестева насчет обобщения опыта партийно-политической работы в войсках. Доклад получался обширным. А тут как раз в затишье между боями — затишье, конечно, относительном — мы собрались на армейское совещание. Подводили итоги, обменивались опытом, короче, поговорить нам было о чем.