Трудный путь к Победе

Утром 6 августа 1945 г. с взлётно-посадочной полосы Тинианской авиабазы в небо поднялся американский стратегический бомбардировщик В-29 «Супер-фортресс», на борту которого командир экипажа полковник Поль Тиббетс начертал имя своей матери – «Энола Гей». В чреве крылатой «Энолы Гей» пребывал «Малыш» – урановая бомба мощностью 20 кт. «Энолу Гей» сопровождал самолёт-разведчик RB-29, которым управлял майор Клод Изерли. Обе крылатые машины взяли боевой курс в сторону Японии. Когда Изерли обнаружил, что над г. Хиросима нет облаков, то по радио на «Энолу Гей» ушла короткая телеграмма: «Бомбите первую цель». Смертный приговор Хиросиме был подписан.

В 8 часов 14 минут 15 секунд 6 августа 1945 г. полковник Тиббетс отдал приказ открыть створки бомбового люка «Энолы Гей». Спустя несколько десятков секунд Хиросима сгинула в атомном пекле. За считанные секунды в Хиросиме погибли 78 150 человек, пропали без вести 13 983, были ранены 37 424, ещё 235 656 человек были обожжены и искалечены, в том числе 130 тыс. серьёзно. Практически все американские источники отмечают: получив известие об атомном холокосте Хиросимы, Трумэн ликовал, не скрывал радости и более того – стремился заразить своей радостью окружающих.

Но, против ожиданий Белого дома, Япония о своей капитуляции не объявила. Тогда 9 августа 1945 г. в небо поднялся очередной В-29, который нёс на борту гордую надпись «Грейт Артист» («Великий художник») и в бомболюке – атомную бомбу с плутониевым зарядом. Плутониевый боеприпас в рамках «Манхэттенского проекта» создавали английские учёные, поэтому их бомба получила прозвище «Толстяк» (в честь прославленного британского премьера Уинстона Черчилля).

Основная цель бомбометания – г. Кокура был скрыт облаками. Командир «Великого художника» майор Суини развернулся на запасную цель. Так была решена судьба Нагасаки. В пламени взрыва погибли 23 753 человека, в последующие несколько дней от облучения и ранений умерли ещё 35 тыс. из 138 047 раненых, обожжённых и искалеченных горожан.

Атомные бомбардировки не оказали на японскую нацию и японское политическое и военное руководство того эффекта, на который рассчитывали их организаторы. «В стране, где уничтожение городов американской авиацией стало обычным делом, – отмечает российский историк-востоковед и писатель-прозаик И. Можейко (Кир Булычёв), – смерть ещё нескольких десятков тысяч людей ничего не решала». Японское руководство, получив информацию о характере удара по Хиросиме, только утвердилось в мысли о необходимости продолжения войны до получения как можно более выгодных условий мира. Было принято решение ускорить работу над созданием японского атомного оружия в рамках «Проекта N». Готовность первой японской атомной бомбы к боевому применению по городам на Тихоокеанском побережье США определялась в 6 месяцев. Императорская Ставка разделяла мнение маршала Хата, командующего 2-й Объединённой армии, штаб которого находился в Хиросиме, о необходимости продолжать войну. Прибыв в Токио 7 августа, Хата доложил, что, хотя его штаб и находился вблизи эпицентра, постройки разрушены мало, а число погибших солдат незначительно, причём пострадали только те, кто не был защищён. В Хиросиме уцелели почти все крупные заводы на окраинах и 94 % работавших на них людей, а железнодорожное сообщение через город было восстановлено уже через 48 часов. Массовой гибели мирного населения на открытых площадях можно было избежать, своевременно объявив воздушную тревогу. В целом, по мнению маршала Хата и по заключению специальной военной комиссии по расследованию обстоятельств бомбардировки Хиросимы, городу был нанесён крупный ущерб, но не больший, чем другим городам от массированных налётов американской авиации. Чтобы полностью вывести из строя Нагасаки, по заключению американской Комиссии по изучению итогов стратегических авиационных бомбардировок, потребовалось бы ещё несколько атомных бомб, которых американцы в августе 1945 г. не имели. Информация о злодеянии американцев в Хиросиме и Нагасаки, конфиденциально доведенная до ведома генералов, адмиралов и офицеров японской армии и флота, не вызвала ничего, кроме усиления ненависти к противнику Японский же народ узнал о трагедии Хиросимы и Нагасаки только после войны.