Трудный путь к Победе

Свои войска для участия в войне с Японией выделила Монгольская Народная Республика (МНР): 4 кавалерийские дивизии, 1 мотобронебригаду, танковый и артиллерийский полки, отдельный полк связи – 15 767 солдат и офицеров, 128 орудий и миномётов, 32 лёгких танка. Монгольские части и соединения вошли в состав конно-механизированной группы Забайкальского фронта, имевшей в своём составе 5 кавалерийских дивизий, 5 бригад и 8 отдельных полков, 403 танка и САУ, 610 орудий и миномётов. Воздушную поддержку советско-монгольской КМГ оказывала наряду с советскими авиачастями смешанная монгольская авиадивизия (21 самолёт). В качестве войск охраны тыла и организованного резерва конно-механизированной группы Забайкальского фронта действовало Монгольское народное ополчение – 70 тыс. конников и 10 тыс. цириков и командиров пеше-велосипедных частей. Участием в разгроме Японии монгольское правительство стремилось решить две задачи: добиться международно-правового признания независимости Монголии и её государственного строя, и, по возможности, расширить территорию государства. Главнокомандующим действующими войсками Монгольской народно-революционной армии (МНРА) являлся Маршал Монгольской Народной Республики X. Чойбалсан – фактический глава государства.

Превосходство советских войск над противником в тяжёлых вооружениях, боевой технике, автоматическом стрелковом оружии было колоссальным. Но советская разведка, традиционно завышая силы противника, оценивала противостоящую японскую группировку в Маньчжурии и Корее в 1,2 млн человек, 20 тыс. орудий и миномётов, 2300 танков и САУ, 4300 самолётов. Если численность личного состава вражеских войск удалось вскрыть достаточно точно, то цифры количества боевой техники и вооружений были очень далеки от истины. Враг, как оказалось впоследствии, был вооружён и технически оснащён гораздо хуже, чем виделось в Главном разведывательном управлении Генштаба РККА (ГРУ). Однако, исходя из ложной информации военной разведки, принимаемой за достоверную, командования всех уровней, бойцы и командиры линейных частей настраивались на борьбу с равноценным противником.

Разбирая опыт Русско-японской войны 1904–1905 гг., комбриг Н. А. Левицкий отмечал: «Оказавшиеся в Русско-японскую войну вполне действенными охватывающие операции несомненно могут иметь место на Маньчжурском театре и в будущем: пересечённость обширного Маньчжурского театра будет способствовать сковыванию в гористой местности и обходным движениям в местности равнинной, а в условиях ограниченности обзора и обстрела могут приобрести большое значение действия конных масс. При этом смелость действий и наступательная инициатива будут иметь решающее значение для успеха операций.

Изменившиеся к настоящему времени условия Маньчжурского театра облегчат проведение глубоких охватывающих операций: выстроенная здесь сеть железных, шоссейных и грунтовых дорог при наличии автотранспорта, а также развившееся речное судоходство будут способствовать оперативным переброскам. Мотомеханизированные боевые средства ускорят темпы обходных операций, механизированный транспорт облегчит питание обходящих войск, а развитие воздушных средств позволит захватывать перевалы и дефиле в тылу противника.

Трудность сближения с противником при современном могуществе технических средств борьбы будет побуждать к ночным действиям, которые требуют особой подготовки как тактической, так и моральной.

Отдалённость театра войны от базы подчёркивает всю важность значения коммуникации в деле развёртывания операций».