Трудный выбор (ЛП)

Я надкусила ягоду и попыталась не думать о крепком мускулистом теле Деррика, которое привлекало мое внимание против воли. Чтобы сбить с него спесь с губ готовы были слететь слова о том, что он не привлекает меня так, как два его друга. Но так как это прозвучало бы слишком самонадеянно с моей стороны, я решила промолчать и просто в дальнейшем всячески демонстрировать свое безразличие к отсутствию его интереса ко мне. Во время неторопливой трапезы сэр Коллин и сэр Беннет развлекали меня своей веселой болтовней. Я парировала их шутки, усердно делая вид, что не замечаю сэра Деррика, лениво развалившегося. Но на самом деле, чем более сдержанным он оставался, тем больше я раздражалась и от этого еще больше хотела показать ему, что мне все равно. Я понимала, что с моей стороны глупо беспокоиться из-за невнимательности рыцаря, но я не могла заставить себя игнорировать это.

После полудня сэр Деррик извинился и, захватив с собой остатки еды, направился к охотничьим собакам, лежавшим в тени деревьев. Сэр Беннет по знаку герцога откланялся, бросив мрачный и предостерегающий взгляд на сэра Коллина. Я не была уверена, в чем заключалось это предупреждение, но чувствовала растущее соперничество, которое заставляло меня нервничать. А

сэр Коллин в ответ только улыбнулся еще веселее, и стал жонглировать виноградом, как придворный шут:

— Вы не знали, что у меня есть еще такой талант, миледи? — спросил он, поймав ягоды прямо ртом, пропустив одну.

— Вы действительно человек многих талантов, — засмеялась я.

Усталость одолела меня, и я готова была откинуться на покрывало и заснуть. Тревожная бессонница последних нескольких ночей начала сказываться.

Он жевал виноградину и резко застыл:

— Я вижу, мои выходки только усыпляют вас.

— Это не из-за вас, сэр. Вы вернули улыбку и смех в мою жизнь после стольких лет одиночества. И я благодарю вас за это.

— Но… — Он замолчал, его зеленые глаза нежно изучали меня.

Знал ли он о моих кошмарах? Слышал ли мои крики ночью? Четыре года назад вместе с Томасом и аббатом я стала свидетелем ужасной картины на окраине города. Да, чуму нужно было сдержать, я должна была наказать любого, кто вырвется из карантина. Я не могла допустить, чтобы она распространилась дальше. Но я не ожидала, что шериф так быстро и сурово накажет мужчин, которые ослушались. Мне стало очень плохо при виде их измученных тел, выставленных за городскими стенами на всеобщее обозрение. С того дня я запретила пытки. Но, если я смогла искоренить пытки на своей земле, я не смогла стереть воспоминания. Видения все еще преследовали меня. И, увидев преступников, одного в котле с кипящей водой, другого — растянутого на дыбе, воспоминания снова стали одолевать меня…

— Я плохо спала последнюю неделю, — наконец тихо призналась я сэру

Коллину, который ждал моего ответа.

— Мне очень жаль. — Выражение его лица было серьезным, как будто он чувствовал глубину моего смятения.

Даже если пытки были общепринятым методом наказания во всем королевстве, я была убеждена, что существуют более мягкие, более гуманные способы поддержания дисциплины. Я могла только молиться, чтобы шериф не ослушался меня снова, хотя у меня было предчувствие, что битва только началась.

Сэр Коллин расплылся в улыбке:

— У меня есть прекрасная мысль, чтобы вы не заснули.

Я с нетерпением ждала, когда он поделится своей важной идеей. Он сорвал еще одну виноградину, подбросил ее в воздух, поймал ртом и широко улыбнулся:

— Будем танцевать и петь всю ночь напролет.

Я попыталась выдавить улыбку в ответ на его веселье, но в тот момент мне хотелось чего-то серьезного, а не развлечений. Возможно, легких решений этого вопроса не было. Но сейчас мне нужно было, чтобы кто-то выслушал и понял мои чувства.

Я не успела ответить, как боковым зрением заметила какое-то движение в воздухе. Резкий свист прорезал воздух, за ним последовал глухой удар и болезненный крик сэра Коллина. В следующую секунду он лежал на спине, а из его плеча торчала стрела. Лицо сэра Коллина сначала приобрело удивленное выражение, а потом исказилось от боли. Это было настолько неожиданно и страшно, что я не смогла сдержать крик, сорвавшийся с моих губ. Наконечник стрелы вонзился в его тело слишком близко к сердцу. Кровь уже начала вытекать из раны и просачиваться через его тонкую льняную рубашку, окрашивая ткань в темно-красный цвет. Сэр Коллин судорожно вздохнул, словно испустил последний вздох, и схватился за древко. Пятно крови на его рубашке расширилось, и я закричала:

— Помогите! Пожалуйста, помогите! Сэр Коллин ранен!

До меня стали доноситься шум и крики, бежавших на мой крик людей.

Я упала на колени рядом с ним. Схватила его за скользкую и липкую от крови руку. Не зная, что сказать, я начала шептать молитву:

— Отче наш. .

Зеленые глаза сэра Коллина потемнели от боли, но в них стояло сожаление:

— Простите меня, миледи. Я хотел сегодня подарить вам волнительные и захватывающие эмоции, но не планировал, что это произойдет таким образом.

— О, сэр, — прошептала я, держа его за руку.