Труды Государственного музея истории религии. Выпуск 8

Главными реликвиями Господа почитаются орудия страстей, происхождение которых отразили источники. Здесь Кальвин разбирает мотивы и следствия религиозного усердия матери императора Константина, с великим трудом добывшей подлинные крест и гвозди. «То ли это было для нее безумно интересно, то ли это была тупая и необдуманная набожность»[188]. Тогда дело казалось благим и сопровождалось чудом, но оно положило начало современной катастрофически неправдоподобной численности священных предметов. Ныне фрагменты креста есть везде, как в крупных, так и в захудалых приходах, в совокупности ими можно нагрузить большой корабль и снести этот груз под силу не одному, а трем сотням людей. Следовательно, подлинная вещь породила дальнейшую серию явных подделок.

Пример императрицы Елены используется в памфлете и для того, чтобы показать процесс утраты истинных христианских убеждений из-за поклонения реликвиям. Если усердная Елена, по рассказам Амвросия Медиоланского, добыв драгоценный крест, хранила его как сокровище и чтила не дерево, а распятого на нем Спасителя, то постепенно, но неизбежно в религии возвысился авторитет материальных вещей. «Вот как неразумное желание, бывшее первоначально,— собирать сокровище реликвий,— превратилось в столь очевидную гнусность, что люди не только совсем отверзлись от Бога, чтобы увлечься тленными и бесполезными вещами, но путем отвратительного святотатства стали поклоняться мертвым и бесчувственным творениям вместо единого живого Бога»[189].

В дальнейшем клирики объявили, что часть креста в Иерусалиме не уменьшится, сколько его ни делить. Количество гвоздей с двух возросло до четырнадцати, существуют две таблички с креста, четыре копья Лонгина, а из терновых венцов ныне образуются не одна, а многие кущи.

В нескольких десятках святых мест хранят несшитые одежды Христа и платы Вероники, в двух — повязки с бедер, в шести — головные повязки от погребального убора. Плащаницу с чудесным изображением тела Кальвин считает подлогом и приводит свои аргументы. Она неизвестна евангелистам, ученикам и христианкам, занимавшимся погребением, а изображение на ткани, по его мнению, выполнено человеческой рукой. Поэтому чуда спасения при пожаре в Турине в 1532 не было, художнику дали заказ на новое изображение, и достаточно увидеть свежие краски, чтобы убедиться в подлоге. Кроме того, из внебиблейских источников ясно, что иудейское погребение требует не цельного, а составного савана.

Люди считают возглавлявших крестовые походы военачальников Готфрида Бульонского и Людовика Святого очень набожными и вывезенным ими реликвиям придают безусловную ценность. Однако, христианские святыни на Востоке завоевывались и уничтожались в большей мере, чем на Западе, а проверки подлинности привезенных крестоносцами вещей никогда не было. С этим периодом связывается в трактате возникновение анекдотических и чудовищных объектов почитания, фиксирующих материальные следы Христа после вознесения. В Риме и трех французских городах показывают след от ноги, в Реймсе имеется отпечаток на камне седалища явившегося Христа. В пяти итальянских городах почитают «святое лицо», которое считается не иконой, а реликвией первых христиан. В Испании говорящим и плачущим распятиям верят наравне с евангелиями.

У Богородицы, как и у Христа, на земле тела не осталось, но необъяснимым образом ее молоко хранится по любым деревушкам и часовням, не говоря о столицах. Эта реликвия утвердилась вопреки евангелиям и разуму, а популярность ее Кальвин объясняет чрезвычайной простотой в деле обмана верующих. В богородичном комплексе есть также ее волосы, одежда и обувь, колечки и расчески, к которым автор присоединяет башмаки и прах Иосифа, а также меч архангела Михаила, ибо весь этот ряд извращает духовный смысл истории Святого семейства.

Учет предметного мемориала небесной иерархии инвентарь пополняет сведениями о мучениках. Среди них первое лицо — Иоанн Креститель. По данным трех церковных писателей, которые изложены в памфлете, тело мученика было сожжено, а отрезанную голову сохранили. Теперь же в церкви Св. Сильвестра в Риме есть голова, но, вместе с тем, и Амьен, и Сен-Жан-д'Анжели имеют по лицу мученика со шрамом от ножа Иродиады, а сверх того рассеченные части головы чтят на Мальте, в двух итальянских, восьми французских и одном испанском храмах. Кальвин знает также шесть итальянских и французских церквей, где хранят по пальцу, и одну с рукой сожженного мученика, а в Генуе и еще двух городах находится развеянный по ветру прах.