Труды по античной истории

11. Однако чтобы не показалось, будто мы углубились в туманную древность, избегая ясных и очевидных доказательств, оставим мы царей и перейдем к рассказу о деяниях общеизвестных и войнах наиболее знаменитых. Кто не признает, что для них нужны большая отвага, мужество и, как говорит Тимофей, «честь, спутник копьеборной доблести»[499]? Между тем успешное течение дел и бурным потоком возрастающая мощь Рима всякому здравомыслящему доказывают, что могущество это достигнуто не руками и не волей человеческой, но божественным промыслом и благоволением Удачи. Трофеи воздвигаются за трофеями, триумфы следуют за триумфами, и одна кровь на доспехах, не успев остынуть, смывается другой кровью. А счет победам они ведут не по количеству убитых врагов и захваченной добычи, а по числу завоеванных царств, порабощенных народов, островов и материков, присоединенных к великой державе. В одной битве Филипп проиграл Македонию, одно неудачное сражение у Антиоха отняло Азию, единственный раз потерпев поражение, Карфаген потерял Ливию. Один человек в течение одной войны покорил Армению, Понт Эвксинский, Сирию, Аравию, Албанию, Иберию, вплоть до Кавказа и Гиркании, и трижды его победы лицезрел Океан, обтекающий Вселенную. Ливийских кочевников он преследовал вплоть до южного побережья, Иберию, охваченную мятежом Сертория, он прошел до Атлантического моря и, преследуя албанских царей, прогнал их до самого Каспия. Все это он совершил с помощью Судьбы, покровительствующей его государству, а затем был низвергнут своей личной Удачей. Но не кратковечным оказался дух-покровитель Рима, не на короткое время расцвело его могущество, как македонское, не только сухопутным оно было, как лаконское, или морским, как афинское, ни долгое время спустя оно не было ниспровергнуто, подобно персидскому, ни вскоре подавлено, как колофонское[500], но от самого начала, от зарождения города, с ним была неразлучна Удача, вместе с ним она росла и мужала, оставаясь несокрушимой и на суше, и на море, в военное время и в мирное, и против варваров и против эллинов. Это она, словно бушующий поток, разлила по Италии и истребила Ганнибала-карфагенянина, не получавшего из дому подкреплений вследствие зависти и недоброжелательства своих сограждан. Это она полчища кимвров и тевтонов разделила промежутком времени, чтобы Марий смог разбить тех и других по очереди, чтобы, соединившись вместе, триста тысяч непобедимых мужей неодолимым войском не наводнили Италию. Благодаря ей руки Антиоха были связаны, пока шла война с Филиппом, а когда в опасности был Антиох, Филипп, перед этим потерпев поражение, не смел что-либо предпринять. Митридата, когда Рим был охвачен огнем Марсийской войны, отвлекали войны с сарматами и бастарнами, Тиграна же с Митридатом, пока последний был в зените славы, разобщали подозрения и зависть, но когда тот начал терпеть поражения, Тигран разделил с ним гибель.

12. Что же еще? Разве не хранила город Удача даже среди величайших бедствий? Когда галлы разбили лагерь у подножия Капитолия и осаждали крепость[501], она а ночной их приступ, хотя никто из защитников его не заметил, помогли обнаружить удача и случай. Пожалуй, нелишне будет рассказать об этом подробнее, хотя бы кратко. После разгрома римлян при реке Аллии те из них, кто, спасшись бегством, добрался до Рима, посеяли в народе панику, повергнув его в замешательство и смятение. Некоторые, собрав пожитки, укрылись на Капитолии, а другие, кто после бегства собрался в Вейях, немедленно выбрали диктатором Фурия Камилла, которого, когда он попал под суд за присвоение общественных денег[502], народ бросил и покинул, потому что дела шли успешно, а перепугавшись и пав духом, стал призывать обратно, вручая ему неограниченную власть.

Злую болезнь породила средь войска, и воины гибли[503]

,

И вот, чтобы было видно, что этот человек ее принимает в соответствии с законом, а не пользуясь обстоятельствами, и чтобы не быть ему избранным в должность от имени бежавшего и рассеянного войска, как бы не считаясь с Городом, было необходимо, чтобы сенаторы на Капитолии, узнав о решении воинов, утвердили его.