Труды Св. Максима Исповедника по раскрытию догматического учения о двух волях во Христе

В силу тесной связи диофелитизма (так будем называть, для краткости, православное учение о двух волях во Христе) с вероопределением Халкидонского собора, исходным пунктом при решении вопроса, прямо поставленного при самом начале монофелитского движения, для Максима, как и для всякого другого защитника православного учения, служила та сторона соборного вероопределения, по которой Христос признается обладающим двумя совершенными природами, Божеской и человеческой. Причина такой именно, а не иной постановки дела кроется в природе или характере того предмета, о котором был поднят вопрос.

«Во Христе две природы» (δύο φύσεις) — вот положение, которое одни принимали за безусловно истинное, другие, напротив, более или менее решительно отвергали. Неодинаковость подобного отношения зависела исключительно от неодинаковости определения понятий «φύσις» и «ὑπόστασις».

В определении понятий «φύσις» и «ὑπόστασις» христология Максима стоит на той точке зрения, по которой φύσις и οὐσία (сущность) есть одно и то же. [192] От них отличается ὑπόστασις, тождественное с πρόσωπον, [193] но не одинаковое с τὸ ἄτομον (individuum), которое имеет несколько иной смысл, чем ὑπόστασις. [194] Не таково употребление этих понятий у монофизитов, и монофелитов, и отчасти у несториан.

Монофизиты, а вслед за ними и монофелиты, не разграничивают между понятием «φύσις» и понятиями «ὑπόστασις» и «τὸ ἄτομον» [неделимое]: все три понятия употребляются у них как тождественные. Во взгляде на значение понятия «οὐσία» две крупные партии монофизитов, севериане и юлианисты, расходятся между собой. Севериане отличали его от понятий «ипостась», «природа» и «индивидуум». [195] Уча об одной природе (φύσις) Христа, они различали в Нем две сущности (οὐσίαι). А юлианисты отождествляли все четыре понятия: по их учению, во Христе не только одна природа (μία φύσις), но одна и сущность (μία οὐσία). [196]

На языке несториан понятия «φύσις» и «ὑπόστασις» сводятся также к одному и тому же: во Христе две природы, следовательно (умозаключали они) — два и лица (ὑποστάσεις). Но наряду с признанием двух лиц они учили прикровенно об «ἕν πρόσωπον», [197] ссылаясь при этом на образ выражения Кирилла Александрийского, у которого (во втором письме к Сукцессу), между прочим, есть такое выражение: «После принятия плоти, разумно одушевленной, οὐκ εἰς δύο μερισθήσεται διὰ τοῦτο πρόσωπα καὶ υἱοὺς, ἀλλὰ μεμένηκεν εἰς, πλὴν οὐκ ἄσαρκος» [не разделится из-за этого на два лица и на двух сынов, но пребыл одним, разве что не бесплотным]. [198]