Труп из Первой столицы

— А мне, значит, дадут? — ахнула Ирина. — Владимир, я всегда подозревала, что вы не слишком уважительно относитесь к моей профессии! Не слушайте его, товарищ Гавриловский. Я одна из ведущих танцовщиц труппы. Для города я куда важнее, чем он.

— К тому же, — игнорируя Ирину, продолжил рассуждения Гавриловский, — вы мужчина, то есть с вами мне сложнее будет справиться в случае попыток оказать сопротивление.

— Вот это, — недобро сощурилась Ирина, — звучит особенно обидно! И неправда!

Прежде чем кто-либо успел сориентироваться, балерина схватила Гавриловского за руку с пистолетом, вцепилась в нее зубами и поджала ноги. Завыв от боли, преступник рванулся, попытался оттянуть упрямую заложницу за волосы, но та не сдавалась, неистово мыча и крепче сжимая челюсти. Несколько мгновений длилась потасовка. Наконец Гавриловский высвободил вторую руку и что есть силы отпихнул лицо обидчицы куда подальше. Упав на пол, Ирина кувыркнулась, откатилась за спину Морского и брезгливо выплюнула кусочки окровавленной плоти обидчика.

— Браво! — воскликнула мадам Бувье. — Вот что значит гены! — В два громадных прыжка она оказалась возле Ирины, помогла ей встать и запоздало грозно прокричала, театрально грозя Гавриловскому кулаком: — Не смей трогать эту девочку, негодяй!

Озираясь, словно затравленная крыса, лихорадочно переводя пистолет с Николая на Морского и обратно, Гавриловский отбежал в угол и рванул на себя балконную дверь.

— Не двигаться! Стоять! Не смейте приближаться! — рычал он.

Выскочив на балкон, он сорвал бельевые веревки и, схватившись за них обеими руками, прыгнул за бетонное ограждение. Все кинулись к окнам. Веревки, конечно, оборвались, но не сразу. Гавриловский рухнул на землю, но легко поднялся и бросился бежать. Морской вопросительно посмотрел на Колю, тот не двигался.

— Как благородно с вашей стороны позволить этому несчастному сбежать, — вздохнула Эльза, положив руку на Колино запястье. Благодаря и в то же время удерживая от возможного желания стрелять вслед.

— Задерживать преступников — задача опергруппы, — устало ответил Николай.

Он знал, что дежурящие на улице ребята давно уже наготове.

17

Готов к любому повороту. Глава, где вы увидите, как явное становится тайным

Даже самые равнодушные обыватели квартала в этот раз не удержались и прильнули к окнам, привлеченные выстрелами и нецензурной бранью.

— Стоять! Не уйдешь! — кричали ребята в форме, бегущие — кто из подъезда, а кто с противоположной стороны улицы — к мчащемуся напролом по кустам взъерошенному мужчине в светлом пиджаке. Беглец отстреливался. Явно наугад, просто чтобы выгадать время и возможность добраться до оставленного у другого края сквера авто.

— Огонь не открывать! Взять живым! — приказывал откуда-то с верхних этажей усиленный рупором голос.

Гавриловский ввалился в салон и отработанным движением завел мотор. Хваленая и доработанная новинка техники не подвела: ГАЗ-6 рванул с места и, снеся ворота, выпрыгнул на дорогу, топя в пыли разбегающихся с его пути оперативников. В тот же миг из соседнего двора вырулил черный «форд» с открытым верхом. Подобрав запрыгивающих на ходу сотрудников, он пустился в погоню.

На полной скорости пройдя Барачный переулок, Гавриловский вырулил на спасительную улицу Карла Либкнехта и ощутил эйфорию. Не зря он провел столько часов под машиной! Будучи усовершенствованной любящим мастером, гордость советского автопрома имела массу преимуществ перед казенным стареньким «фордом». Особенно если гнать по прямой. Гавриловский уже не сомневался, что невредимым доберется до нужного места. «Форд» не отставал, но и не сокращал расстояние. При этом приказ «Взять живым!» означал, что стрелять не станут, и делал преследователей до смешного безобидными. Справа промелькнула монументальная громадина Госпрома, слева впереди уже виднелся заветный полукруглый фронтон с двумя вазами по краям. Кирпичный особнячок немецкого консульства был в двух шагах. Увы, не только от Гавриловского.

— Оу, мерд! — по-французски чертыхнулся беглец, когда увидел, что прямо возле входа в консульство, совершенно не скрываясь, его поджидают два мотоциклиста с издевательскими фанерными табличками «Милиция» над передним колесом.

«Прослушка! Я должен был догадаться!» — мелькнуло в мыслях Гавриловского. Разумеется, его планы были подслушаны, и дежурные милиционеры выехали на перехват. — «Может, прорвусь? Нет! Без жертв меня не пропустят, а просить у законопослушных немцев укрытия после прилюдной стрельбы в милиционеров бессмысленно».

Не сбавляя скорости, он промчался мимо консульства. Мотоциклы, противно зажужжав, бросились следом. С каждой минутой их становилось все больше. Похоже, по тревоге был поднят целый мотоотряд.