Труп из Первой столицы

— Перестаньте, — растеряв всякое умение балагурить, прошептал Морской. — Не надо, пожалуйста, никаких комментариев и, тем более, сочувствий. Ирина решила уехать, а мой выбор — остаться. Я даже попробовал переехать в Киев, чтобы не сойти с ума, оставшись тут, где каждый перекресток напоминает мне об утраченных счастливых временах. — Морской мрачно усмехнулся. — Но нет. Переезд — не мое! Опять все эти «нас вами уплотнили, так что мы вам в суп плевать станем» от соседей, опять «волка ноги кормят» в редакциях. Мне 35 лет. Я все это уже проходил, хватит. Да и потом, куда ж я без Харькова? И как он без меня?

— А она? — Света обладала принеприятнейшим даром безошибочно спрашивать о самом наболевшем. — Ирина без вас как?

— Не знаю, — Морской резко отвернулся. Он устал об этом думать. Конечно, он волновался. Конечно, не представлял, как она справится. Но Ирина ведь знала, что делает, когда принимала предложение уехать. И, как бы ни пытался Морской закамуфлировать ее решение жизненной необходимостью, в глубине души он все равно понимал: его предали. Годы, проведенные вместе, как оказалось, ничего не стоили и никак не влияли на Иринино звездное будущее. Отгоняя обиду, Морской через силу улыбнулся и вслух сказал: — За Ирину не беспокойтесь! В последнее время отношения у нас совершенно охладились. Решение развестись и перестать обременять друг друга обязательствами было верным и благородным. — Аргументы явно не действовали, поэтому Морской решил перейти к более действенным репликам. — Подозреваю даже, что у нее давно есть кто-то другой, — сказал он и сам испугался сказанного. А вдруг правда? Огляделся с подозрением, смахнул морок и решил сам себя не накручивать: — Сменим тему, друзья! Вы, я так понимаю, тоже ждете, когда схлынет толпа? Думаю, минут сорок у нас еще есть до более или менее свободного трамвая. С удовольствием послушаю про ваше житие-бытие. Вы ведь к нам… то есть ко мне… сто лет уже не захаживали…

* * *

Домой Морской вернулся нескоро и в смешанных чувствах. С одной стороны, общение со Светой и Колей немного развлекло его, с другой — усугубило ощущение отчаянного одиночества. Горленки были словно из какой-то другой жизни. Минимум, с далекой планеты КИМ из фантастического романа Палея. Света собиралась писать письмо Сталину. Потому что ее тетка когда-то передала вождю письмо Шолохова, чем инициировала спасение множества людей от голодной смерти. О чем хотела писать Света? «Еще точно не знаю, но, конечно, о самом важном, потому что, имея возможность, нельзя бездействовать, а нужно непременно творить добро и заботиться о справедливости». Николай тоже радел об общественном: был искренне счастлив, что сегодняшнее мероприятие прошло на высоте, и день, который Украина никогда не забудет, был представлен Харьковом в наилучшем виде. Оба были полны планов и радужных ожиданий. На их фоне Морской, со своими гнетущими мыслями о решившейся на отъезд жене, выглядел отчаявшимся стариком и неудачником.

Пройдя в спальню, он оторопел. Едва прикрывшись пеньюаром, обнимаемая мягким светом ночника, в его постели сидела женщина. Она улыбнулась, как ни в чем не бывало, перелистнув страницу рассматриваемого журнала.

— Вы? — ахнул Морской. — Бросьте! В конце концов, это неэтично. Я только что окончательно расстался с супругой!

— Подумаешь, — раздалось в ответ. — Вы же сами говорили, отношения давно разладились. К тому же, она вам изменяет… Забудьте о ней и идите ко мне!

Морской схватился руками за виски и неожиданно для самого себя расхохотался.

— Не знаю, как Украина, а я эту ночь точно никогда не забуду! — провозгласил он и, послав к чертям сомнения, кинулся в манящие объятия.

2

Объять необъятное.

Глава, где вам запахнет Маяковским

Глубокой ночью в дверь первой квартиры двухэтажного коттеджа по адресу переулок Решетниковский, 3 резко и уверенно позвонили. С глухим рычанием Коля вскочил с постели и выглянул в окно. Не видно было ни зги.

— Что такое «зга»? — автоматически спросил он у поднявшейся было Светы. Жена улыбнулась, покрутила пальцем у виска, перевернулась на другой бок и сладко засопела. Еще бы! Вечер вчера был бесконечный! Пока Света рассказывала матери о поездке (и о слете библиотекарей, и о Москве, и о тете, конечно же), пока остригала Колины кудри почти под корень, вровень с обскубаным чубом (вот и недавно законченные курсы парикмахеров пригодились!), пока все остальное (ведь целую неделю не виделись!)… В общем, уснули всего пару часов назад.

За шкафом заворочалась мать.

— Спите, я разберусь! — бросил Коля в темноту, сгреб в охапку вещи и, на ходу одеваясь, помчался на лестницу.