Трущобы Севен-Дайлз

– Я ходила туда днем. Со мной ничего не случилось! Томас, он был страшно напуган! – Стоило ей вспомнить свой поход туда, как она невольно вздрогнула. Ее ужаснула не грязь и даже не бездны человеческого падения, а боль, застывшая в глазах Сандермана. Забыв про остывающий чай, Питт ждал, что она скажет дальше.

– Священника? – с любопытством уточнил он. – Но почему? Что он мог тебе сообщить?

– Словами… пожалуй, ничего.

– Это как понимать? Если не словами, то как? Каким образом? – строго спросил Питт.

– Тем, как он повел себя, – ответила Шарлотта и, оставив тесто – оно никуда не уйдет, – села напротив мужа. – Томас, стоило мне упомянуть имя Мартина, как он исполнился ужаса и даже не сразу пришел в себя, чтобы заговорить со мной. – Произнося эти слова, она понимала, что и ее собственный голос дрожит от внезапно охватившего ее волнения. – Ему наверняка что-то известно. Что-то ужасное, – тихо добавила она. – Но поскольку Сандерман знает об этом из исповеди, он не может сказать это вслух. Все мои доводы и уговоры были тщетны. Даже когда я сказала ему, что, возможно, жизнь Мартина в опасности. – Пристально посмотрев в лицо мужу, Шарлотта ждала, что тот скажет. Ей очень хотелось надеяться, что он сумеет снять с ее плеч это тяжкое бремя, что отыщет способ, как она все еще может помочь Тильде.

– В опасности со стороны кого? – уточнил Питт.

– Не знаю, – честно призналась она и кратко пересказала то немногое, что ей удалось узнать, и выводы, которые она из этого сделала.

– Но что бы там Мартин ни сказал ему, мистер Сандерман наотрез отказался… – Она не договорила. Глаза Питта были широко раскрыты, лицо побледнело, а сам он весь напрягся, как будто окаменев от ужаса. – Томас? Что случилось? В чем дело?

– Ты сказала – Сандерман? – спросил он сдавленным голосом.

– Да. А что такого? Ты его знаешь? – Его тревога моментально передалась ей самой. – Кто он?

Она боялась услышать о священнике что-то нехорошее. Тогда он показался ей полным искреннего сострадания к заблудшим душам. С другой стороны, лучше знать правду, сколь горькой бы та ни была, ибо какой смысл в притворном неведении? Оно наверняка будет столь же мучительно, как и то, что он ей скажет.

– Так ты его знаешь? – повторила она свой вопрос.

– Нет, – ответил Питт. – Но в армии у Ловата было три приятеля, с которым он проводил свое свободное время, – Гаррик, Сандерман и Йейтс. Ты только что сказала, что Гаррику и Сандерману, похоже, угрожает опасность или они попали в какую-то беду. Трудно поверить, что это совпадение.

– А как же Йейтс?

– Не знаю. Но думаю, что это следует выяснить.

– То есть смерть Ловата все же неким образом связана с Египтом, а вовсе не с Райерсоном? – уточнила Шарлотта, увы, без той искры надежды, которую наверняка ощутила бы всего час назад.

– Возможно, – согласился Питт. – Но все равно это мало что объясняет. Почему именно сейчас, спустя много лет после отъезда из Александрии? И какое отношение к этому имеет Аеша Захари? Ловат не собирался жениться на ней. Для него это было лишь очередное увлечение. Из того, что мне удалось узнать, она тоже не была влюблена в него.

– Неужели? – скептически уточнила Шарлотта. Питт улыбнулся.

– По-настоящему она любила другого мужчину. Совершенно не похожего на Ловата. Египтянина, гораздо старше ее самой, патриота, которому, увы, не хватило стойкости. Он предал ее и все то, во что они оба верили.

– Какая жалость, – искренне огорчилась Шарлотта. Она никогда не встречалась в Аешей Захари и почти ничего о ней не знала. Тем не менее она попыталась представить себе всю горечь ее разочарования и глубину ее боли. – И все равно, вряд ли можно считать совпадением, что Ловат был убит в саду ее дома? – Она пристально посмотрела на мужа. Прочтя в его взгляде жалость, недоверие и некое новое, обостренное восприятие всей этой трагедии, она потянулась к нему и накрыла его руку своей. В ответ он перевернул ладонь и нежно сжал ее пальцы.

– Думаю, вряд ли, – согласился он. – Но я должен разыскать Йейтса. Однако если он мертв, как я узнаю, что случилось и почему?

– Суд над Райерсоном начинается уже завтра, – сказала Шарлотта, глядя на него в упор.

– Знаю. И сегодня постараюсь найти Йейтса. – Питт на минуту задумался, затем отпустил ее руку, резко отодвинул от стола стул и встал.

***

Питт стоял на ступеньках и моргал – не столько от того, что мягкое осеннее солнце било ему прямо в глаза, сколько из-за того, что только что сказал ему неразговорчивый офицер с печальным лицом.

Арнольд Йейтс был мертв. Это случилось менее чем через четыре года после того, как он покинул Египет. Талантливый и мужественный офицер, после выздоровления он получил назначение в Индию. Казалось, он не ведал страха; где бы ему ни довелось нести службу, солдаты смотрели на него как на героя.

– Настоящий храбрец, – произнес офицер, глядя на Питта с болью в глазах. – А порой настоящий безумец. Не ведал страха, не щадил себя. Награжден посмертно. Да, таких, как он, просто непозволительно терять.

– Безумец? – переспросил Питт.