Трущобы Севен-Дайлз

Сколько шагов они тогда прошли? Увы, этого она не помнила. Все, о чем она пыталась думать, казалось каким-то далеким. Навстречу ей попался какой-то скрюченный человек. И пусть в его лице не было злобы, что-то в его нетвердой походке напугало ее. Она инстинктивно отшатнулась в сторону, к ближайшей двери. Кстати, это оказалась лавка, торговавшая непонятно чем. На полу лежали горы одежды, – старой, пропитанной запахом плесени. Рядом высились ящики, кое-как поставленные друг на друга.

– Извините, – испуганно пролепетала Шарлотта и попятилась вон. В дверях она резко развернулась и налетела на какую-то толстуху с бледным лицом и столь редкими бровями, что казалось, что на лысом лице застыло вечно удивленное выражение. – Извините, – вновь пролепетала Шарлотта и поспешила выйти на улицу.

А когда вышла, то поняла, что окончательно заблудилась. Медленно оглядевшись по сторонам, она решила попытать счастья у другой двери. Хотя было довольно тепло, ее била дрожь. Она уже подняла руку, чтобы постучать, но передумала и решила просто попробовать открыть дверь. При этом она кожей чувствовала, что толстуха наблюдает за ней, стоя так близко, что стоит ей самой сделать шаг назад, как она непременно наткнется на нее снова. Иными словами, путь к отступлению был для нее отрезан.

Что делать? Шарлотта боком толкнула дверь и распахнула ее. Ее взгляду тотчас предстал вестибюль и длинный коридор. У нее словно гора свалилась с плеч. Главное, чтобы Сандерман был на месте. Господи, помоги мне, мысленно взмолилась Шарлотта. Если она останется здесь одна, наедине с этой толстухой, ей отсюда просто не вырваться. Не глупи! Наверняка эта женщина пришла сюда за помощью, так же, как и она сама?

И Шарлотта быстро зашагала – вернее, едва ли не бегом бросилась – по каменному полу к следующей двери. Закрыв за собой вторую дверь, она направилась было к огромному камину, когда из кухни показался Сандерман. В первые мгновения он с любопытством и даже приветливо посмотрел на нее – пока не понял, кто перед ним.

– Миссис Питт. – Сандерман вытер руки грубым лоскутом, который нес с собой. Кожа его была красной, как будто мыло оставляло на нем ожоги. – Чем я могу быть вам полезен?

Увы, голос его был начисто лишен любезности, взгляд сделался колючим. Впрочем, иного она и не ожидала и была к этому готова. И все же внутри ее как будто что-то оборвалось. Она попыталась улыбнуться, но улыбка умерла на ее губах, еще даже не родившись.

– Доброе утро, мистер Сандерман, – тихо ответила она. – Я вернулась к вам. Дело в том, что с момента нашего предыдущего разговора обстоятельства изменились. – Зная, что он ей не поверил, Шарлотта умолкла. Ради Тильды она была готова открыть ему сегодня чуть больше правды и, если понадобится, даже слегка преувеличить.

– Мои не изменились, – сухо ответил Сандерман, в упор глядя на нее. И вновь его внутренняя сила поразила ее: его разум как будто был островом абсолютного знания, и его не касались никакие превратности бытия и страсти других людей. – Извините, – быстро добавил он, чтобы смягчить отказ.

Шарлотта заговорила дальше – было бы просто нелепо, придя сюда, просто так сложить оружие и уйти без всякой борьбы.

– Я и не ожидала, что они изменятся, мистер Сандерман. Но поскольку после нашего с вами разговора мой муж вернулся из Александрии и рассказал мне… – Шарлотта умолкла. Лицо Сандермана сделалось белым как мел. Тогда она посмотрела на его руки: те были сжаты в кулаки с такой силой, что грубый лоскут, который он держал, врезался ему в кожу. Она поспешила ухватиться за этот шанс. – И рассказал мне многое из того, что он узнал, будучи там, о службе мистера Ловата в Египте, и другие вещи… – Шарлотта не стала вдаваться в подробности, чтобы он не понял, как мало на самом деле она знает. – Мистер Сандерман, у меня есть все основания полагать, что жизнь Мартина Гарви в опасности. Один высокопоставленный джентльмен из Особой службы предупредил меня, что я занимаюсь весьма опасными вещами, которых мне лучше не касаться, но я не могу себе этого позволить, зная, что только так я могу спасти другого человека. Я боюсь, что Мартина Гарви убьют, ибо он не представляет для них никакого интереса.

Сандерман сделал огромные глаза, как будто увидел нечто такое, что приковало к себе его взгляд.

– Особая служба? – произнес он сухими губами. – Но какое дело им до Мартина Гарви?

– Вам наверняка известно, что Эдвин Ловат убит. Об этом писали все газеты, – ответила Шарлотта. – И что эту египтянку теперь судят в Олд-Бейли. Думаю, даже здесь, в Севен-Дайлз, об этом идут разговоры. Ведь это громкий скандал, в который втянут крупный политик. Это может привести к отставке всего кабинета.

– Да, – тихо согласился Сандерман. – Разумеется, до меня дошли слухи. Но для нас здесь это совершенно другой мир. Это просто история и ничего больше, – добавил он, как будто пытался убедить самого себя сложить всякую ответственность.