Трущобы Севен-Дайлз

– Не хочу. Но с каждым днем все больше похоже на то, что это именно так. Я был сегодня в суде и слышал, что там происходило, – добавил он с нескрываемым отвращением в голосе. – Не знаю, нужно ли это самому Райерсону, но его адвокат делает все для того, чтобы очернить Ловата. Думаю, это делается для того, чтобы вселить в присяжных и судей сомнение, что за ним мог охотиться другой. Иного смысла я в этом просто не вижу. Аеша Захари была в Иден-Лодж. Вряд ли тот, что хотел убить Ловата, стал бы преследовать его в три часа ночи до чужого сада.

По голосу мужа Шарлотта поняла: тот признает свое поражение. Он не хотел, чтобы Райерсона и Аешу признали виновными. Он всячески пытался найти иное объяснение случившемуся, но в конце концов выдохся и оставил любые попытки убедить себя в их невиновности.

– Да, все это печально, – мягко сказала она, протягивая к нему руку. – Но, по крайней мере, мы должны спасти Мартина Гарви.

– Да-да, конечно. Я прямо сейчас пойду и разыщу Наррэуэя. Спасибо тебе за помощь. – Он печально улыбнулся и с нежностью взял ее руку в свою. – А о твоем походе в Севен-Дайлз мы поговорим позже.

С этими словами он нежно поцеловал ее, затем повернулся и ушел.

Глава 11

Питт покинул Кеппел-стрит, обуреваемый самыми разными мыслями. Бедлам! Если Фердинанд Гаррик отправил собственного сына в заведение, одно название которого стало символом ужаса, значит, у него имелись веские на то причины. Неужели Стивен Гаррик безумен? В его послужном армейском списке не было никаких упоминаний о проблемах с психикой. Это был образцовый офицер! Мужественный, инициативный, сильный телом и стойкий духом. Из всех четырех он, пожалуй, подавал самые большие надежды.

Пешком дойдя то Тоттенхэм-Корт-роуд, Питт остановил кеб и, сев в него, назвал адрес Наррэуэя. Если Гаррик действительно сошел с ума, то что довело его до помешательства? Злоупотребление опиумом? Почему он пристрастился к спиртному, почему стал курить вещество, искажающее чувства и восприятие мира?

Что, если в Египте он видел нечто такое, что в конечном итоге вынудило Йейтса искать смерти на поле брани, Сандермана – стать отшельником в трущобах Севен-Дайлз, и что оборвало жизнь Ловата? Что, если Фердинанд Гаррик отправил сына в лечебницу для душевнобольных лишь затем, чтобы спасти ему жизнь? Но от кого? Неужели от Аеши Захари? Боже мой, но почему? Эта мысль по-прежнему претила ему, однако он больше не мог отмахиваться от нее. От фактов никуда не уйдешь.

Доехав до улицы, на которой жил Наррэуэй, он вышел из кеба, расплатился с извозчиком и зашагал по влажной дорожке. Густой туман глушил все звуки, и Питт ступал совершенно неслышно. Дойдя до крыльца, он позвонил в колокольчик в виде львиной головы. Дверь ему открыл пожилой седовласый лакей, который тотчас его узнал и впустил в дом.

– Добрый вечер, мистер Питт, – произнес он, пропуская его в прихожую. Ему не было надобности спрашивать Питта, что привело того сюда в столь поздний час и насколько срочное его дело. Ответы на оба вопроса читались на лице Питта. Повернувшись, он повел Питта за собой по коридору и, подойдя к двери кабинета, коротко постучал.

– Мистер Питт хочет видеть вас, сэр, – объявил он, открывая дверь.

Наррэуэй расположился в кресле, положив ноги в одних носках на табурет. На небольшом столике рядом с его локтем стояла тарелка с сэндвичами, а рядом с тарелкой – бокал вина.

– Надеюсь, что по делу, – ответил он с полным ртом. Лакей с легким поклоном вышел и закрыл за собой дверь.

Питт подтянул к себе второе кресло и, развернув его так, чтобы быть лицом к Наррэуэю, сел. Тот вздохнул.

– Налейте себе кларета. – Он взмахом руки указал на бутылку на серванте. – Бокалы в буфете.

Питт снова встал и, подойдя к серванту, послушно налил себе вина, глядя, как темная жидкость, наполняя бокал, заставляет хрустальные грани играть бликами света.

– Шарлотта нашла Мартина Гарви и Стивена Гаррика, – объявил он.

От неожиданности Наррэуэй ахнул и даже подавился куском сэндвича, попавшим не в то горло. Чтобы запить его, он потянулся за бокалом вина. Питт самодовольно улыбнулся. Именно на это он и рассчитывал. Проглотив застрявший кусок, Наррэуэй прокашлялся и вновь откинулся на спинку кресла.

– Неужели? – произнес он, правда, не столь язвительно, как наверняка бы сделал, если бы не подавился. – Похоже, вы не в состоянии найти управу на собственную супругу. Вы пришли сюда, чтобы сообщить мне, где он, или же я должен это угадать?

Прежде чем ответить, Питт с бокалом кларета в руке вернулся к креслу и сел.