Трусливый ястреб

Я в остолбенении слушал речь Перстня. Концерт? Конкурс песен? Кэннон, сидевший со скрещенными на груди руками, посмотрел на меня и покачал головой. Эти парни странные.

Композиторы ругались; затем Дэйринг еще раз ударил по струнам. На этот раз подпевали уже трое из двадцати собравшихся. Пока они пели, я заметил какое-то движение возле стены. Человеческий череп, прибитый над баром, двигал челюстью, клацая в такт. Король Неба тянул за леску, протянутую от черепа к дальней части бара.

– Громче, чарли! – орал он.

– Чарли? – спросил я Рэда.

– Ага, Док сделал его из башки вьетконговца, которую мы привезли с собой.

Ну а как еще назвать голову вьетконговца?

Песня закончилась.

– Говнище, – произнес Дикон.

– Серьезно? – обеспокоенно спросил Перстень.

Дикон был одним из командиров взвода в «Старателях». А еще он был пилотом-инструктором и по совместительству ротным мудрецом. У него был седеющий ежик и гладко выбритое искреннее лицо. Перстень всецело ему доверял.

– Да, – ответил Дикон.

– Что ж, – Перстень покачал головой. – Будем дальше стараться.

«Старатели» вылетели на рассвете. Я остался в лагере с еще одним уорентом по имени Стальони. Нам предстояло лететь на «слике», который на тот момент был в ремонте.

Стальони объяснил мне, что пять вертолетов роты уже отправились на позиции к Нхон Ко.

– Обычное дело. Мы посылаем часть парней вперед, чтобы они успели разбить лагерь, а остальные возвращаются и отдыхают.

Стальони был высоким, смуглым и с тихим голосом. У него был нью-йоркский акцент.

– Флэтбуш. Это в Бруклине, – пояснил он.

– И что, нам теперь просто сидеть и ждать, пока не починят машину?

– Именно так. Механик сказал, что все будет готово к завтрашнему утру.

Мы наблюдали за взлетом отряда из четырех «Фантомов». Когда они врубили форсаж во время набора высоты, показалось, будто грянул гром.

– Весело им, – произнес я.

– Еще как, – отозвался Стальони. – Я пробовал.

– Ты летал на «Фантоме»?

– Да. Ты тоже можешь, если захочешь. Они вечно к нам захаживают. Предлагают обменяться налетом.

– Они хотят летать на «Хьюи»?

– Ага. Они любят доказывать, что могут с первого раза перейти в парение.

– Готов поспорить, что не смогут.

– И будешь прав. Пока у них ни разу не получилось. Один из пилотов как-то раз даже слетал с нами на задачу. Потом плевался. Ему казалось, что мы подлетаем слишком близко, в самую гущу, ну ты понял. Они же ничего не видят из своих кабин. Целятся на дым в джунглях, сбрасывают свою херню и уже летят обратно. От взлета до посадки они находятся в воздухе всего час с небольшим. Халтурщики. И так каждый день. Сотня вылетов и можно ехать домой, – он помолчал с минуту, пока «Фантом» заходил на посадку. – Как тебе? Сотня вылетов. Мать твою, я бы уже два раза мог домой вернуться.

– Вы что, считаете вылеты?

– Ну, неофициально. Я веду свой счет. Недавно рассказал одному парню из ВВС о том, сколько вылетов уже провел, так он мне ответил: «А ты чего хотел? Самые умные пилоты – в ВВС». Ублюдок.

Я проследил за очередным взлетающим «Фантомом». Если бы остался в училище, мысленно сетовал я, летал бы на этих штуках и жил по другую сторону взлетной полосы.

– Все так, – произнес я.

– Что?

– Самые умные пилоты действительно в ВВС.

Лагерь превратился в город-призрак из грязного брезента. Тропинка, виляющая от дома офицеров между рядами десяти палаток общего назначения, полностью заросла. Стальони отправился в свою палатку, я пошел в свою.

Я написал Пейшнс письмо, поделился с ней последними новостями и дал новый почтовый адрес.

Вьетнамская женщина, одетая в черную пижаму, проскользнула через полог палатки. Она кивнула, проходя мимо, и проследовала в противоположный конец палатки, подмести земляной пол бамбуковым веником, оставляя за собой в пыли ровные параллельные линии. Когда она добралась до меня, то слегка поклонилась и замерла в ожидании, что я подниму ноги с фанерной платформы. Я задрал ноги, и она прошлась веником снизу. Затем она начала заправлять кровати. В палатке их было четыре штуки. Когда она добралась до меня, снова поклонилась. Ее улыбка была черной от бетеля, она ждала, чтобы я встал. Я подпрыгнул.

– Ой, – произнес я.

– Ах, – сказала она. Она стянула все белье с койки, застелила ее заново и аккуратно расставила мои вещи. Сложенный бронежилет сюда, пистолет с кобурой сверху, вот так. Она отступила назад, представила свою художественную расстановку и кивком позволила мне опустить свой зад обратно на одеяло.

– Спасибо, – сказал я.

Она улыбнулась черным бетельным ртом и поспешила наружу.

Армии досталась болотистая часть поля и мрачное место жительства, но Перстень решил извернуться и добавить немного комфорта, чтобы хоть как-то развеять гнетущую атмосферу. Такого я еще не встречал.