Trust me (СИ)

Взгляд Ньюта неумолимо притягивало океаном, и парень не замечал за собой абсолютной невнимательности к тому, что начал говорить Томас, который отвернулся к уходившей вправо магистрали и словно бы пытался углядеть мотоцикл с Минхо и Терезой, все продолжая размышлять вслух. Ньют сделал несколько незаметных шагов в сторону, затем, осмелев порядком, еще несколько… еще… Пока Томас не остался за спиной, секунды спустя не исчез на холме, а заметно похолодевшая вода не начала выплескиваться на песок в нескольких сантиметрах от стоп. Ньют снял очки, мгновенно ослепленный огромным сияющим отражением солнца и яркостью мира, непривычной после навязанной дешевым пластиком «стекол» черноты, зажмурился и протер словно бы выколотые шпажкой для канапе глаза, в которых все на мгновение померкло, проясняясь лишь фрагментами.

Дышалось здесь еще свободнее, чем наверху, где на серой ленте магистрали автомобили вздымали облака пыли, что оседала обратно на землю медленно, подолгу держась в воздухе и загрязняя легкие. И думалось под шепот воды тоже намного лучше.

Ньют неожиданно для самого себя осознавал, что исход его затянувшегося падения не зависел от кого-либо извне. Он зависел лишь от него, Ньюта, самого. Разбиться или уцелеть — он в праве решать это сам. Он знал, что внизу, на самом дне, к нему тянутся знакомые горячие руки, готовые поймать, спасти от словно скребущего выросшими силой магии когтями по камню ветра, согреть и стереть с лица насильно выдавленные встречным ледяным потоком слезы. И только если он увернется, по собственному желанию накренится в сторону, то ловить его будет некому. Или его не успеют поймать.

— Вот ты где! — Ньют обернулся, слегка испуганный. Томас, сбежав вниз по холму, налетел на него сзади, толкнул прямо в воду, от чего кроссовки у Ньюта мгновенно промокли по щиколотки. — Прости-прости-прости, я не специально! — рука обхватила Ньюта там, где плечи плавно переходили в шею, и оттянула назад.

Томас положил подбородок Ньюту на плечо, скосил глаза, пытаясь распознать эмоции на расслабленном лице блондина, и тут же нахмурился, почуяв что-то неладное.

— Тебя беспокоит что-нибудь? — голос взволнованный, практически по-матерински заботливый. Такой, от которого можно было вмиг растаять. Ньют хотел было пожать плечами, но побоялся двинуть Томасу по челюсти.

— Ну, если не считать мокрых кроссовок, — Ньют улыбнулся, беззвучно посмеиваясь, — все в норме.

Томаса, судя по его ответной улыбке, это порядком успокоило, хоть донесенное до него «все в норме» и не казалось достаточно убедительным.

— Здесь красиво, — изрек Ньют, снова глубоко вдыхая. Пальцами он обхватил Томаса за предплечье, запоздало замечая, что рука на нем лежит не та, что помечена цифрами.

— Ты ни разу здесь не был? — Томас искренне удивился, а брови его забавными крючками поползли вверх. Ньют только помотал головой из стороны в сторону и повернул ее чуть вбок, практически утыкаясь носом Томасу в надбровные дуги и вдыхая запах геля для душа, которым Томас пользовался всегда и даже принес с собой в один из вечеров, когда появился у Ньюта на пороге с длинной спортивной сумкой на плече и безоговорочным заявлением, что будет жить здесь, пока Ньют не перестанет выглядеть, как «раздавленный таракан». — Ну ты даешь, конечно. Хочешь, я буду возить тебя сюда?

Ньют всегда терялся, когда ему задавали подобные вопросы. И сейчас тоже застыл, притворяясь, что обдумывает (хотя обдумывать по сути было нечего) ответ, а на деле же только любуясь Томасом и ощущая, что забывается. Ноги в мокрых кроссовках хлюпали, непроизвольно наступая друг на друга в тщетных попытках выдавить скопившуюся воду, и от пяток по телу побежали мурашки. Неизвестно, впрочем, от чего именно — от холода, что колол ступни, или от близости Томаса, к которой Ньют привык лишь сомнительно.

— Хочу, — на выдохе признался Ньют. — Очень хочу.

— Договорились.

Ньют растворился в моменте настоящего, забыв обо всем, что досаждало: о замерзших ногах, о солнечном свете, все норовящем ослепить глаза, о знакомом, выученном настолько хорошо, что узнать его можно было даже на огромном расстоянии, реве мотора мотоцикла, замолкшего где-то наверху, о голосах Терезы и Минхо, искавших их двоих, внезапно исчезнувших. Томас поглаживал ему ключицу большим пальцем и нашептывал нераспознаваемую песню. Ньют готов был зажмуриться, как кот, накормленный и улегшийся в солнечную бляшку под окном. Ему снова было тепло.

И понятно, что не нужно крениться в сторону.

***

— Я ж могу попробовать, да? — Томас обхватил ладонью кожаную ручку на руле и с опаской попытался повернуть ее.

— А ты хоть умеешь? — Минхо потушил сигарету о прицеп. — Судя по тому, как ты водишь машину, я тебе даже велик бы не дал.

Томас состроил обиженную гримасу, изо всех сил стараясь показать свое негодование, однако внимание его, все еще прикованное к мотоциклу и игравшее непонятным драйвом в районе пятой точки, не позволило строить из себя обиженного.