Trust. Опека

– Нет, намного выше. – Аладар ближе наклонился к водителю. – Высота Клариденштока – 3 270 метров, а эта гора значительно выше…

– Если вы и сами знаете, зачем спрашиваете? – Водитель не сводил глаз с дороги.

– Ну, честно говоря, я не уверен. – Аладар откинулся на сиденье. – Хотя мой отец знал, – пробормотал он себе под нос. – Пусть земля ему будет пухом. – Они повернули на Банхофштрассе, и Аладар стал разглядывать людей, спешащих по главной улице Цюриха. В отличие от ярких цветов, которые он привык видеть на улицах Будапешта и Вены, тут все, казалось, предпочитали черный.

Коган удивлялся: почему они выглядят такими несчастными, такими замученными? Неужели им невдомек, как им повезло, что они живут здесь?

– А что вы думаете по поводу аншлюса? – спросил он водителя.

– К чему вы спрашиваете?

– Я хотел узнать, каково это – иметь восточными соседям и фашистов?

Водитель пожал плечами.

– А какая разница? Они много лет были нашими северными соседями.

– Да, но… неужели вас не беспокоит происходящее? – Аладару вспомнился пограничник, записавший его фамилию в маленькую кожаную книжечку. – Фашисты начинают захватывать…

– Австрийцы что хотели, то и получили. Вы видели, как они с распростертыми объятиями встречали Гитлера в Вене? С цветами и музыкой. Нацистским приветствием. Видели? На референдуме сто процентов голосов…

– На самом деле девяносто девять и семь десятых процента. – Аладар просунул голову в окошко в перегородке, отделявшей пассажира от водителя. – Но референдум состоялся, когда фашистские войска уже вошли в страну… Навряд ли это было честное голосование.

Шофер снова пожал плечами.

– Фашисты повсюду захватывают власть. Что от нас зависит? – Он припарковал машину под низким навесом, рядом с гостиницей «Сен-Готард». Подбежал посыльный, чтобы открыть дверцу.

– Теперь, когда они захватили Австрию, кто следующий? – задал риторический вопрос Аладар.

Шофер потянул ручной тормоз и указал на счетчик.

– С вас девять франков.

Регистрируясь в гостинице, Аладар заметил, что его номер стоит гораздо дешевле, чем прошлой зимой, когда они останавливались здесь с Каталиной: они приезжали вступить во владение счетами семьи Блауэров после смерти матери Каталины. За номер в «Сен-Готарде» – одной из лучших гостиниц Цюриха – он сейчас заплатил двенадцать швейцарских франков, или двадцать пенге,[5] меньше трех американских долларов.

Обед вообще обошелся в копейки. За восемь франков ему подали обед из трех блюд: консоме, телятину в сливочном соусе с жареным картофелем по-швейцарски, а на десерт – сладкий крем сабайон.

После обеда Аладар устроился в холле гостиницы почитать местные газеты. Он узнал, что неподалеку, у Альбы, на том берегу реки Лиммат, показывают новый фильм Дженет Макдональд «Тарантелла – шпионка из Мадрида».

С банкиром он встречается завтра в десять. Так почему бы не пойти в кино? Возможно, фильм успокоит его.

Не успокоил. Перед фильмом показали хронику: встреча Гитлера и Муссолини в Риме. Аладар с ужасом смотрел, как тысячи сторонников фашистов собрались на площади Венеции, выкрикивая: «Дуче! Фюрер!»

Зрелище этой толпы и марширующих по Риму солдат заставило Аладара унестись мыслями куда-то далеко от фильма, от тихого цюрихского вечера. Он думал о том, что станет, если в Европе разразится война. Он задавал себе вопрос, что будет с Каталиной, с его детьми, с ним самим?

После окончания фильма люди чинно, по одному, потянулись к выходу. В Цюрихе внешне царил образцовый порядок, в то время как остальной мир, похоже, вышел из-под контроля.

Океанский лайнер стоял в порту Венеции. Он старался вырваться в море, однако не мог и двинуться. Корабль был крепко пришвартован к пристани длинными крепкими канатами. Люди на борту в панике бегали туда-сюда, натягивали на себя спасательные жилеты, искали илоты.

Аладар крепко держал дочь за руку. Молодой моряк, похожий на фашистского пограничника, тащил его жену и сына.

– Каталина! Иштван! – звал Аладар. Он бросился за ними, но Магда тянула его к себе.

– Папочка! Папочка! – кричала она. – Не бросай меня. К нему с криком подбежала беременная женщина:

– Спасите моего ребенка! Умоляю! Спасите моего ребенка! – Это была та самая женщина с поезда.

Он проснулся в холодном поту. На улице было еще темно. Бросил взгляд на телефон, стоящий возле кровати.

– Не паникуй, – прошептал он. – Это всего лишь сон. Утро вечера мудренее. Все не настолько плохо.

Настолько. Он шел по Банхофштрассе, выискивая свой банк среди десятков других по обеим сторонам роскошного бульвара. «Что я здесь делаю? – спрашивал он себя. – Неужели вот шому я должен доверить все наши деньги?»

Проходя мимо, он читал названия: «Банк Ле», «Швейцарская банковская корпорация», «Креди Сюисс», «Юнион бэнк оф Суицерленд», «Юлиус Бэр».