Truths: The Future of America First

Это не правая пропаганда: трубопроводы настолько опасны, что даже одержимая климатом Калифорния запретила их строительство в своем штате, решив, что польза для планеты, которая в лучшем случае неопределенна, не стоит риска. Но, учитывая, что на кону стоят деньги, мало кто из левых или правых готов говорить об этих опасностях.

Конечно, по крайней мере, когда речь идет об урожайности и плодородии почвы, землевладельцы вольны решать брать на себя эти риски, если хотят, но при этом требовать за это соответствующую компенсацию. Один фермер попросил у трубопроводной компании акции проекта, поскольку, если он берет на себя индивидуальный риск, он хотел бы получить небольшую долю от незафиксированной прибыли, которую принесет проект. Ответ был отрицательным. Другие требовали большей компенсации, чем хотел заплатить собственник.

Поэтому они прибегли к методу eminent domain - когда правительство заставляет фермеров согласиться на фиксированную цену, чтобы либо продать свою землю, либо предоставить сервитут компании, которая хочет проложить через нее трубопровод CO2, независимо от того, согласен ли фермер с ценой или нет.

Это была настоящая обида фермера, которой она поделилась, пока мы шли по пастбищу. Она не хотела, чтобы по ее земле проложили трубопровод CO2. Но существовал шанс, что это произойдет против ее воли, к черту ее права на частную собственность.

Я спросил ее, почему так важно улавливать углекислый газ и строить трубопровод через сельскохозяйственные угодья, несмотря на возражения владельцев земли, на которой он будет построен. Я так и не получил четкого ответа на этот вопрос - кроме того, что этого требуют "рыночные силы" и что это связано с изменением глобальной политики в борьбе с изменением климата.

Сегодня приемлемый диапазон общественных дебатов вокруг улавливания и секвестрации CO2 касается того, насколько затраты на тот или иной проект перевешивают выгоды, которые мы считаем само собой разумеющимися. Но идея о том, что выгоды вообще существуют, часто остается без вопросов. Нам просто не разрешают спрашивать об этом в вежливом обществе.

Такое впечатление, что все участники дебатов в Айове забыли об обложках журналов Time и Newsweek в 1970-х годах, которые предостерегали человечество от изменения климата совсем другого рода - глобального ледникового периода, который мог бы угрожать существованию человека. За каких-то пятьдесят лет общественное беспокойство сменилось на озабоченность прямо противоположным результатом - перегревом планеты с продуманными политическими предписаниями и шагами по удалению CO2 из атмосферы, что само по себе увеличит тот самый экзистенциальный риск, о котором климатологи предупреждали всего несколькими десятилетиями ранее.

И кто знает? Возможно, мы вернемся туда еще раз. Через пятьдесят или сто лет мы снова будем бояться глобального похолодания. Следующего ледникового периода. Мировые лидеры будут навещать пожилых шахтеров, инженеров и бурильщиков в домах престарелых, пытаясь понять, как они когда-то выкапывали ископаемые и превращали их в тепло. Страны будут лихорадочно разжигать приходящие в упадок угольные станции, сжигая все углеродные вещества в отчаянной попытке поднять температуру на Земле хоть на долю градуса.

Это может показаться надуманным, но это мысленный эксперимент, имеющий более прочную научную основу, чем нынешняя климатическая ортодоксия.

Что, в общем-то, мало о чем говорит.

КТО ПОЛУЧАЕТ ВЫГОДУ?

От того, что Америка примет это новое движение, выиграет прежде всего одна группа: Китайская коммунистическая партия (КПК). Китай получает наибольшую выгоду от упадка Америки как промышленной державы. Наша все более сложная и бессмысленная климатическая программа вынуждает производителей отправлять свои заводы за границу, где правительства не будут мешать им вести бизнес. Даже если эти компании переезжают не в Китай, это все равно выигрыш для КПК. Если производство ведется в оффшоре, где мы не сможем получить доступ в случае войны, это выгодно Китаю.