Царь

Таким образом, постепенно обрисовывается обширный заговор, составленный владыками церкви, боярами и приказными из высшего военного и гражданского управления, и уже этого десятка имён более чем достаточно для того, чтобы Иоанн явственно ощутил, какая серьёзная опасность угрожает и православию, и Московскому царству, и царской казне, и ему самому. На этот раз умысел заговорщиков направлен не только на его смещение с престола дедов и прадедов, который он как зеницу ока перед лицом Бога обязан хранить, не только на утрату всего северо-запада с такими важнейшими крепостями и торговыми центрами, как Великий Новгород и Псков, и уж конечно, не только на покражу из царской казны. На этот раз, если в крамольные замыслы заговорщиков успеет вмешаться Речь Посполитая, вновь возникшее мощное государство с громадной территорией и многочисленным населением, ему грозит тяжелейшая война, в которой, по причине очевидного неравенства сил, ему не приходится рассчитывать на победу. Мало того, эта тяжелейшая война с иноземным врагом может осложниться другой, жесточайшей, фанатичной, религиозной войной, а что означает такая война, уже убедительно показали вытоптанные конницей, залитые кровью равнины Германии и продолжают показывать вытоптанные конницей, залитые кровью равнины Франции, где католики с остервенением убивают гугенотов, а гугеноты с неменьшим остервенением убивают католиков, где французы с неутихающей злобой убивают французов, где пленных расстреливают на месте, где воды рек напитываются ядами сотен трупов, сброшенных в них, где вооружённые банды без роду и племени дерзко нападают на замки, на города, грабят и убивают всех и каждого, кто попадается под руку, не разбирая католиков и гугенотов, где сто двадцать тысяч селений либо полуразрушены, либо стёрты с лица земли, — именно такого рода бессмысленная война угрожает Московскому царству, поскольку православие ни на каких условиях не отречётся от Нового Завета, не примирится с ересью, которая несовместима с его сутью и духом, так же как еретики, отрицающие Новый Завет, ни на каких условиях не могут примириться с ненавистным для них православием. И эта опасность ввергнуться в круговерть тяжелейшей внешней войны и кровавой внутренней смуты тем вернее, тем ближе, что в действительности заговор ещё разветвлённей и далеко не все заговорщики обнаружены и обезврежены Иоанном, не говоря уж о том, что пока не обнаружены нити, которыми связан с заговорщиками польский король и вместе с ним весь католический мир. Позднее, осенью, год спустя после дознания по делу беглых пушкарей и их прямого начальника, когда в Польше распространяется радостный слух о внезапной кончине этого треклятого московского государя, который не даёт покоя из-за прихваченной поляками части Ливонии, польский король и литовский великий князь посоветует литовскому гетману Радзивиллу направить в Москву своих людей для переговоров с боярами, которые «послам нашим сообщали, что они желают прийти под нашу власть», и тем выдаёт, что заговор существует, что число заговорщиков довольно значительно и что постоянная связь с неприятельским королём ими давно установлена, хорошо отлаженная, постоянная связь. Видимо, в чьих-то изощрённых умах созревает и примеривается грандиозная идея объединения всех восточных славян в единую, многочисленную, могущественную, равновеликую Оттоманской империи северную державу под скипетром католика польского короля. Такого рода идея вполне разумна и своевременна. Европа всё ещё продолжает стоять на грани завоевания, несмотря на то, что непобедимого Сулеймана Великого сменил менее удачливый, более слабый Селим, турецкие орды всё ещё угрожают Италии, Венгрии, Священной Римской империи, колоссальный турецкий флот в союзе с алжирскими пиратами всё ещё господствует на Средиземном море, закрытом для европейской торговли. По меньшей мере столетие балансируя на этой грани уничтожения всей европейской цивилизации, европейские политики то и дело безуспешно сколачивают коалиции, комбинируя Венецию, Геную, Неаполь, Испанию, Нидерланды и Австрию, которая понемногу оформляется как самостоятельное государство на развалинах Священной Римской империи германской нации, однако всё это слабосильные коалиции, они вдребезги разбиваются о непоколебимую мощь как будто неистребимых османов. Именно единственным спасением для всей европейской христианской цивилизации было бы мощное государство или союз государств, составленный из Польши, Литвы и Московского царства, если бы, во-первых, такое государство или союз государств удалось образовать и если бы, во-вторых, это государство или союз государств удалось направить на юг, на приступ непроходимого турецкого вала, и для своекорыстных, бесчестных, неисправимо лживых европейских политиков не имеет большого значения, славяне ли, эти неполноценные дикари, одолеют неодолимую Порту, оплот ещё более дикого мусульманства, неодолимая ли Порта сотрёт славян в порошок, лишь бы фанатичные турки, несметными толпами идущие на убой и точно вновь восстающие из братских могил, оставили в покое Европу с её хвалёной цивилизацией, с её призрачным превосходством над всеми хотя бы на время, а ещё лучше, если славяне и турки в смертельной схватке где-то там, на окраине мира, переколотят, передушат и перережут друг друга.