Царь Александр Грозный (СИ)

Микаэль мысленно улыбнулся. Его тонкая лесть снова сработала. Он умел расположить к себе людей и не чурался, когда нужно, лицемерия и обмана. И в данном случае не видел большого греха. Он сказал лишь то, что хотел слышать от него этот испанец. Сам Агрикола, воспитанный в монастыре, обожал и эль, и пиво, предпочитая их вину. Но эту бочку он, действительно, вёз в подарок понтифику, поэтому обман был минимальный, как и конечная цена за вино.

Епископ аккуратно нацедил немного вина в стакан из красной обожжённой глины, и аккуратно потягивая его, проследил, как трое работников снова поставили бочку вертикально, погрузили на ручную тележку и повезли в сторону корабля.

— Спасибо, сын мой, — поблагодарил Микаэль и, отдав стакан торговцу, отправился вслед за тележкой.

* * *

— Значит здесь у нас волков не будет? — недовольно спросил понтифик епископа.

— Как показали испытания, их сила пропорциональна удалению от места зарождения. Это северная нежить. С южной нежитью им не совладать даже с печатью Тёмного Князя.

— Значит надо поймать южную, — вскрикнул, стукнув кулаком по столу понтифик.

— К сожалению, монсеньор, на южных территориях нежить извели если не абсолютно, то практически полностью. Где-то далеко в горах или пустынях ещё можно найти оборотней, а джинов почти всех упрятали в бутылки или лампы и утопили в морях. Редко когда они всплывают на поверхность. Только в Индии ещё можно встретить древних богов.

— Не произносите это слово, Микаэль. Бог один.

Агрикола усмехнулся.

— Бог Один, говорят, закован в цепи и спит где-то в северных горах. Как и его жена Скади.

— Не верьте древним легендам и не ловите меня на слове, — недовольно скривившись, пробормотал понтифик и спрятал лицо в хрустальном кубке.

— Да, как тут не верить?! — воскликнул Агрикола. — Ведь ещё год назад я и представить себе не мог, что существуют оборотни. А сейчас сам собираю колдунов для их воспитания.

— Не колдунов, а магов, — почти прошептал понтифик. — Вы бы, Микаэль, не поминали в этих стенах о …

Он пошевелил пальцами правой руки, не находя правильных слов, и перекрестился.

— «Боится», — осуждающе подумал епископ и тоже перекрестил лицо. — «Сам втянул, а сам боится».

Микаэль молился едва ли не ежечасно, понимая в какую скверну вступил, благодаря понтифику и был на него немного зол.

— А что, если привлечь вашего Игнатия Лойолу?

— К чему привлечь? — удивился понтифик. — К «этим»?

Он снова пошевелил пальцами правой руки, но уже смыкая и размыкая указательный палец с большим, изображая знак глухонемых «волк».

— Именно.

— У них другие задачи, Микаэль. Сейчас, когда Московский царь в Танаисе[2], создалась очень благоприятная обстановка для возведения на трон наследника престола.

— У нас есть для Московии легитимный наследник престола? — удивился епископ.

— В Риме всё есть! Прости, Господи! — горделиво ответил понтифик и испуганно перекрестился. -Новый наследник престола должен вот-вот выступить на Москву.

— Откуда?

— Из Кракова. И рыцари Лойолы возглавят его передовые отряды. Хотя, их тайные миссионеры уже давно находятся в Москве и готовят бунт в её стенах.

— Не знал, что мы готовим «самозванца» для Московии.

Понтифик посмотрел на Агриколу снисходительно.

— Это не самозванец. Это настоящий наследник. Он даже легитимнее царя Ивана, а не то, что этого… бастарда.

— Кто такой? Если не секрет…

— Старший сын Великого Князя Василия и его первой жены Соломонии.

— Соломонии? Она же была бездетна!

— Оказалось, что нет. Профессура Лойолы добыла не только списки с монастырских книг Покровского монастыря, где прописано, что у инокини Софии родился сын Георгий, но и нашли, кому она его передала на воспитание. По книгам же считается, что младенец умер, но могилу вскрыли и, вместо погребённого, нашли тряпичную куклу[3].

— В монастыре дали списать монастырские книги? — удивился епископ.

— Нет. Царь Иван Васильевич изъял архивы монастыря, касавшиеся Соломонии. В Московском Кремле их и нашли. В библиотеке Ивана.

— А наследник? Он, где был?

— Почему, это — был? — усмехнулся понтифик. — Мы уже двадцать пять лет воспитываем претендента. И, надо прямо сказать, не одного. Есть и дублёры. Очень, кстати, похожие на него. Мало ли… Человек смертен. Но этот, вполне себе настоящий, с грамотой, написанной собственноручно настоятелем монастыря и с подписями доверенных лиц. Кои, некоторые, тоже находятся у нас. Даже бывшая кормилица… Так что… Сами понимаете, Микаэль. Медлить ни в коем случае нельзя. Четверть века — не малый срок. Любой продукт может прокиснуть.

— Но говорят, что царь Василий был не способен иметь детей, и что Иван не его сын, а князя Оболенского. Ивана, кажется?

Понтифик рассмеялся.