Tsar Effect

— Разумеется, — король продолжил с некой осторожностью, словно опасаясь собственных слов, — русские готовятся к войне, и у нас нет того времени, на которое рассчитывает Рихтер. Это не наша война, старина, и мы должны сделать всё возможное, чтобы защитить наш народ и в случае чего, снизить наши потери… или и вовсе их исключить.

— Как скажете, Ваше Величество.

***

«Поздний ужин в кругу семьи» Феодора представляла себе немного иначе.

Большой, богато украшенный и явно стилизованный под земную старину зал. Стены были украшены лепниной и картинами, а потолок мозаикой с полуголыми людьми в тогах, которая отображала некий сюжет из человеческой истории. Большой и широкий стол на шесть персон, гармонично обставленный блюдами земной кухни, приготовленными из продуктов исключительно земного происхождения. Феодора давно подметила данный пунктик у местных людей, предпочитающих дорогие блюда из земных продуктов, для того чтобы подчеркнуть свой статус и положение. Само собой, такое подчёркивание порой обходится весьма недёшево. Сегодня меню состояло в основном из морепродуктов и фруктов, а также белого вина и сока (для Феодоры).

Феодора чувствовала себя не на своем месте, и не она одна. Прямо напротив молодой азари расположился Николай, двоюродный брат императора и, получается… её племянник. Сверлящий весь вечер её глазами. Молодой человек был одет в зелёный пехотный (как потом узнала Феодора — «колониальный») мундир с лычками младшего сержанта и «Гистрадским орлом» на груди. Светлые волосы, коротко стриженный и гладковыбритый, симпатичное, если не сказать «смазливое», лицо с редкими и ещё свежими шрамами, придававшему всё-таки некоторую мужественность. В целом, очень приятная внешность, но всё портили злобный взгляд и негодующее выражение лица, обращённые на Феодору и её мать. Мало того, те же взгляды бросаются и на самого императора. По правую руку от Николая с бесстрастным лицом сидела Светлана Владимировна — тётка что Николая, что императора. Высокая и красивая женщина в закрытом платье с минимумом украшений, за весь вечер не сказавшая ни одного полноценного предложения, и даже взгляда от тарелки не поднимавшая, за исключением тех случаев, когда злобное пыхтение Николая переходило рамки приличия.

Напротив Светланы и, соответственно, по левую руку Феодоры, сидела матушка в лёгком белом платье и в красивом, минималистичном золотом ожерелье. Она непринужденно поддерживала беседу ни о чём с императором, и со стойкостью опытного дипломата игнорировала неприязненные взгляды. Было и одно свободное место, предназначенное для дяди императора, но тот проигнорировал приглашение.

Разумеется, во главе стола находился лично император. В белоснежном костюме, улыбчивый и очень разговорчивый. Переведя на него взгляд, молодая азари ещё раз подметила, что Александр высок, как и все Романовы, и если Николай был ещё по-юношески смазлив, то молодой император уже производил совсем другое впечатление. Уверенный в себе мужчина. Без сомнения, красивый мужчина (сложно не замечать бросаемые на него взгляды многих дам пребывающих во дворце). Мысль, впрочем, была не о том. Феодоре казалось, что он — единственный, кто получает изощрённое удовольствие от данного мероприятия. Если каким-то образом абстрагироваться от других людей и царящей за столом атмосферы, сконцентрировавшись вместо этого на вьющем беседу и выпившем уже как минимум пару бокалов вина Александре, то может сложиться впечатление, что он пребывает в доброй компании друзей, а не в… в столь напряжённом и напрягающем в ответ окружении.

За последние месяцы Феодора провела много, очень много времени с Александром. Можно без натяжек сказать, что они по-настоящему сблизились, но в то же время, между ней и русским царём никуда не делась пропасть. Пропасть непознанного. А непознанное, как учила её мать, порождает неуверенность и, в конце концов, страх. Того же Николая Феодора вмиг «прочитала» — его реакции предсказуемы, а сигналы тела легко читались. Феодоре, ещё новичку в этом деле, глубина помыслов этого человека видна как на ладони, и сейчас они не глубже её бокала с соком. Светлана сложнее, но в данный период она очень закрыта. Впрочем, и особого интереса для юной исследовательницы она не представляет.

Александр же — совсем другое дело. Этот «сосуд» настолько переполнен смыслами, что порой кажется, даже прикасаться к нему физически больно. Что естественно, «читать» подобного человека невероятно трудно, несмотря на то, что для азари это естественно как дышать. Да, Феодора только недавно стала развивать себя в сферах эмпатии и психоанализа, основываясь как на обычном наблюдении, так и на манипулировании своей нервной системой. Да, до матери и, тем более, до легендарной Спутницы ей ещё далеко. Но эти факторы рассыпались в глазах Феодоры, ведь со слов матери, даже для неё Александр предстаёт тяжёлой и нестандартной задачкой.