Царь Медоедов

К обеду следующего дня мы переплыли Белое море до Соловецкого острова и сняли половину дома с кухней, душем и туалетом всего за шестьсот рублей в сутки. Заканчивался август – не сезон. Каждый день выбирались на экскурсии. Взяли на два дня велосипеды и вымокли под сильнейшим ливнем. Объехав остров, вернулись чуть живые. Я постоянно молился, ждал какого-нибудь знака о нас. На шестой день поплыли назад, потому что эта курица взяла отпуск всего на неделю.

В холодное предрассветное утро мы зашли в вагон, видевший не одну войну, может даже Русско-японскую. В тамбуре находились печки для угля. Он был уже не старый, а раритетный. Сели за столик боковушек и открыли пиво. Глядя в серое окно, она думает о том, что впереди её ждёт свинцовые утра и борьба с будильником. Пока она, зарывшись в подушки, будет задаваться вопросом «Зачем вставать?», я уже пожарю ей яичницу и начну чмокать её в ушко, которое она будет прятать. На мои притязания она издаст отчаянный рёв и пойдёт в душ. Когда она лежит в разбитом коматозе, после вечернего пива, появляется призрачная на телесную близость, в формате «давай быстрее». Говорят нужно время, чтобы притереться друг к другу. Так что если ваши отношения не так романтичны по утрам…

На третьей безымянной станции, напротив нас заняли места пожилые супруги. Лет за пятьдесят женщина, в коротком по плечи парике, и истощённый с проседью мужчина. Его лицо выражало обеспокоенность и тревогу. Жена, окинув взглядом места, возмущённо прогнусавила:

– Фу-у-у! Как тут грязно!

К слову, вагон действительно был трухлявым. Велика вероятность того, что прямо во время движения, вывалится ржавый пол, и издав прощальный гул – сложатся стены.

– Дорогая, я сейчас всё улажу, – торопливо пробормотал муж и ушёл в начало вагона.

Промелькнула мысль «Интересно как?» Он вернулся в сопровождении дородной проводницы, занимающей сразу весь проход, уверен она шла в комплекте с этим вагоном.

– Посмотрите как тут грязно!

– Просто вагон старый, – отвечает проводница и удаляется.

На лице недовольной женщины в парике отражается гримаса разочарования и горести. Скуксив губы она говорит: «Я посмотрю, какое ещё бельё принесут!» Муж, стараясь успокоить, обращает её внимание на деревья, мелькающие за окном: «Посмотри в окошко милая». За этого мужика я начинаю испытывать необъяснимый стыд. Брали бы билет в первый класс.

На следующей станции женщины с ведрами продают на перроне ягоды. Когда мы ехали неделю назад черника уже «отошла». Глядя в окно, наша соседка как бы в пустоту произносит: «А я бы сейчас чернички с молоком поела…»

– Сейчас зайка, – говорит муж и убегает.

И я вот думаю: «Допустим, произойдет чудо и у одной из торговок найдётся черника… Где он на станции купит молока, кого успеет подоить за семь минут? Пойдёт через все вагоны в вагон-ресторан?

Поезд, наконец, трогается. В последний момент залетает взмыленный мужик и начинает сбивчиво объяснять что есть морошка, клюква, брусника, ежевика, но черники нет… Она так ставит подбородок на руку, и делает контрольный в голову: « Очень жаль, а я бы сейчас чернички с молочком поела…»

И тут до меня начинает потихоньку доходить. Под столом толкаю ногой Ксюшу: «Смотри, чисто ты». Она смотрит на эту пару и, отрицая очевидное, говорит: «Нет, не похожа».

Через час моя жалость к несчастному сменяется презрением. Ведь он сам это выбрал, неужели не понимал, на что шёл? А я? Понимаю? Ксюша толкает ногой и задумчиво признаёт: «Ну да, это я». Такая же, с острыми чертами лица, только моя стесняется очков и носит линзы. Если заставить меня десяток-другой поработать на каменоломне, то я буду похож на этого мужичка. Это зеркало, и я смотрюсь в него двадцать часов, пока мы едем до Твери. Она трахает ему мозги даже ночью. Глядя в тёмный потолок, я стараюсь пережить это суровое столкновение с реальностью – ответ на мои молитвы.

Когда мы выходим – гора с плеч, я очень устал от той парочки. Вдыхаю холодный загазованный городской воздух и говорю:

– Думаю, нам стоит взять небольшую паузу…

– Это из-за них? Так я и знала, что ты испугаешься! У нас не обязательно всё будет вот так! – и она начинает хлопать с размаху меня в плечо.

– Смотри, ты даже сейчас, на людях меня тиранишь.

– Плевать мне на людей, важно, что думаешь ты!

– Я думаю брэйк, хорош.

Месяц мы не встречались. Однажды вечером я напился в «Утёсове». Лысый бородач бармен советует взять себя в руки. Говорит, что видел Ксюшу с другим.

– Зачем ты мне это говоришь СЕЙЧАС? Когда я в таком состоянии? Ты хоть понимаешь, на что я пьяный способен?

Он поит меня кофе и оплачивает таксиста до дома, запрещая ему везти меня куда-либо ещё. Через полчаса я стучу в её дверь.

– Чего тебе? Опять пьяный?

– Можно?

– Ну, заходи, коль пришёл.

– Скажи, а где кальян, который я купил?

– Кальян? А я его выкинула.

– В коробке? Не распечатывая?

– Ага.

– И куда же ты его выкинула?

– Да прям из окна.

– Кухни или балкона?

– С балкона.