Царь Медоедов

Прозрачные двери разделили нас. Она любила «Титаник», забыв о том, что Лео был нищий. Я приложил ладонь со своей стороны, знаками предлагая ей приложить свою. Она, рыдая, приложила свою руку. В эту секунду я впервые «ощутил» её. Соприкоснулся с её душой, может потому что она «открылась» в последний момент. Кусочек моего сердца откололся и умер. Это очень больно… но по-другому никак. Боль согнула меня пополам, слёзы в несколько потоков. Глядя на то, как меня скрючило, она заплакала ещё сильнее… не знал, что она так умеет. Стоя там, она будет плакать так долго, что несколько человек по очереди успеют поинтересоваться «что случилось?» Хотя правильнее было бы спросить «что не случилось?» Кто-то подумает, что она так плачет из-за бездомного просящего милостыню, что это он её так обидел, так что ей придётся вступиться ещё и за бездомного.

Она найдёт послушного парня с хорошей работой, хотя внутри всегда будет чего-то не хватать. Эту пустоту не заполнит досуг или дети. Одним несчастным человеком в этом мире в тот вечер стало больше. Кто знает, изменило ли это её. Задало ли новую планку. Такой взгляд на жизнь слишком механистический. А я смотрел в самолёте «Отель Гранд-Будапешт» и тихо смеялся. Это идеальная комедия, для тех, кто что-то оставил далеко внизу.

Книга Познания.

Черепаха ужинает в кругу семьи, и рассказывает черепашатам, как победила Зайца: «Никогда не сдавайтесь, всегда идите вперёд, и преодолеете любую преграду». Дверь срывается с петель – явился заяц, и принёс собой молоток… Сначала он разбивает панцири членам семьи, и черепаха смотрит, как они умирают, а потом убивает её. И вот, когда вся небольшая семья уничтожена, Заяц садится, и съедает их ужин… всё до последнего кусочка. Потому что Заяц всегда побеждает.

(Сказка о Зайце и Черепахе из фильма «Охота»)

Мне говорили: «Нельзя шагать по жизни в полный рост» и на вопрос «Почему?» отвечали, что я угрожаю сложившимся порядкам. Я как Макмёрфи пытался вытащить людей из тумана на открытое место. Вместо того чтобы смотреть на звёзды, они смотрели на грязь у себя под ногами и пытались выжить. Они дали поработить себя и счастливы, когда имеют чуть больше, чем у остальных. «Комбинат» так и не смог меня обработать, потому что в монастырях, я видел пример свободных, сильных людей, доверяющих Богу. Двое моих друзей с каждым годом отдалялись всё дальше. Они ещё не озвучили, но внутренне, давно уже приняли установленные правила – ты унижаешься в одном месте, чтобы превозноситься в другом.

За девять часов перелёта, заснуть так и не удалось. От аэропорта я долго ехал на маршрутке до семинарии. Надо мной возвышался огромный белый собор, третий или четвертый по величине в России. Уже на следующий день я посещал занятия с первым курсом. Жил с Марком и ещё двумя старшекусрниками.

Первое на что я обратил внимание это немногочисленность студентов и безынициативный подход к преподаванию. Чаще всего мы под диктовку переписывали учебники. Нехватка живого слова, духовного опыта. Не учили самому главному – молитве, с благоговением, вниманием, покаянием. Просто исполняя служебные предписания, священник становился жрецом. Большинство первокурсников были вчерашние школьники, которые после окончания семинарии в 22-23 года становились дьяконами или священниками. Если они росли в семье без отца и не нашли наставника-мужчины в лице тренера, в спортивной секции, то выходили на служение с матриархальным воспитанием и восприятием мира. Хорошо если они целиком и полностью были погружены в изучение святых отцов и молитву, с годами это должно было восполнить недостаток жизненного опыта. Но если нет, то на всю жизнь они так и оставались духовно кастрированными, напуганными мальчиками. Всем им нужно было понимание психологии здоровых отношений. Духовника ни у кого не было, и все вопросы они разрешали, за обсуждением насущных проблем жизни и Церкви с учителями.

Если предложить руководству семинарий испытывать будущих абитуриентов в монастырях в течение года-двух, то в ответ услышишь только насмешки. Многие священники чиновники относятся к монашеству не как к духовным маякам, а как к пережиткам прошлого. Слова старца они услышат и поймут, так как им выгодно.

Большинство людей в храмах и у мощей святых молятся о том, чтобы всё устроилось у родных, о здоровье, о том, чтобы муж избавился от зависимости. Все их мысли и желания направлены к благополучию в земной жизни. Учение Христа – это в освобождение от земных привязанностей и очищение от внутренних страстей – зависти, гордости, тщеславия, осуждения. Для того, чтобы это объяснял священник, он и сам должен заботиться не о земном, но об очищении внутреннего человека, способного воспринять Божественную благодать. Если пресвитеры начнут говорить о том, что не обязательно покупать свечки пачками и жечь «костры» на службах, то их могут снять с приходов, так как упадут доходы.