Царь-монах. Государи и самозванцы на русском престоле

«Ливенское разорение» нашло свое отражение в Бельской летописи: «А пришол он, пан Саадачной, с черкасы под украинной город под Ливны, и Ливны приступом взял, и многую кровь християнскую пролил. Много православных крестьян и з женами, и з детьми посек неповинно, и много православных християн поруганья учинил, и храмы Божия осквернил, и разорил, и домы все християнские пограбил, и многих жен и детей в плен поимал». В плен попал раненый в схватке ливенский воевода Никита Иванович Егупов-Черкасский. Второй же воевода – Петр Данилов – был убит в бою[122].

* * *

В разорённых Ливнах, сидя вечером за столом в одном из уцелевших купеческих домов на посаде, Петро Сагайдачный в кругу своих ближних угощался горилкой по поводу очередной победы. Товарищи его разговаривали, шумели, «спивалы казачьи писни, курылы трубки», но он был хмур, молчал, вспоминая былое, мысля о настоящем и грядущем. Да, слишком велики были потери среди запорожцев под Путивлем и под Ливнами! При взятии этих городов было побито и ранено более двух тысяч человек из его войска. Хмельное не веселило голову гетмана. Правда, оно немного притупляло остроту неприятных мыслей и чувств, нахлынувших на него.

Родился он на Галичине в селе Кульчицы, что под Самбором, и принадлежал к роду Конашевичей[123]. Галичане, чаще всего, верой и правдой служили польскому королю. Когда же Запорожье вскипело, как чан с булькающей смолой, и остановить это уже невозможно было, тогда в Кракове решили, что надо возглавить казаков и пролить кипящую смолу в русло, выгодное Польше. Вот тогда и появился среди запорожских казаков галичанин Сагайдачный – «засланный казачок».

Долгое время ему удавалось направлять силы и ненависть запорожцев против Турции и Крыма. Но так не могло продолжаться до бесконечности. Кровавые войны с крымскими татарами и с турками из-за вспыльчивых запорожцев Польше были не нужны. Тем более, что с началом XVII века перед польскими панами и прелатами явилась «Великая историческая миссия» – слияние Московского царства с Речью Посполитой и искоренение Православия. Поэтому Польша смотрела сквозь пальцы на кажущееся своеволие Сагайдачного, который в 1606 году объявил себя гетманом обоих берегов Днепра и всего «вийска Запорижского». Вместо не так давно наложенной на казаков баниции[124] (объявления их вне закона), коронным гетманом Станиславом Жолкевским по поручению правительства казакам было объявлено всеобщее прощение. Жолкевский мог спокойно приступить к набору войска для готовившегося похода на Москву.

Был составлен реестр, в который было вписано 4 тысячи казаков, наиболее состоятельных и лояльных к Польше. Им было дано много привилегий и еще больше обещано в будущем. А казацкой старшине была обещана даже так называемая нобилитация – возведение королем в шляхетское достоинство. Однако, польское правительство, всегда почитало и называло весь малороссийский народ и казаков, не иначе, как «быдло», «хлопы», цинично используя их. Но после победы Второго Ополчения под Москвой в Кракове решили, что уже достаточно нобилитаций и заигрываний. О старых обещаниях забыли, и по соглашению в Ольшанах число реестровых казаков ограничивалось всего одной тысячей. А пребывать-то они могли только в Запорожье, подчиняясь всецело распоряжениям польского правительства. Все остальные казаки под страхом смертной казни должны были превратиться в крепостных крестьян. Тайно подписал это соглашение со стороны Запорожского казачества гетман Конашевич-Сагайдачный[125]!

При этих воспоминаниях гетман передёрнул плечами и поёжился… Не сдержался, сгоряча, грозно ударил кулаком по столу. Лихая казачья писня прервалась. Все замолчали. Осмотревшись вокруг, покрутив ус и одумавшись, Сагайдачный велел вновь налить себе и своим товарищам по кружкам. Налили, выпили, вновь заговорили и запели, но уже тише.

Гетман по-прежнему молча размышлял и вспоминал. Да, он попал в очень трудное положение. Для него всё тогда повисло на волоске. Казаки Ольшанского соглашения не признали, и встал вопрос о проведении его в жизнь силой. Но тут (в 1618 году) казаки опять понадобились польскому правительству – для участия в походе на Москву, чтоб посадить на царский стол польского королевича Владислава. Поляки на время забыли Ольшанское соглашение и начали создавать казачье войско для похода на Москву, не обращая, казалось, внимания на разницу между реестровыми и тысячами казаков, не внесённых в реестровые списки. Возглавил это войско, конечно, Сагайдачный! Чтобы склонить казаков принять участие в походе, польский Сейм в 1618 году торжественно провозгласил закон, запрещающий религиозные преследования православных. Польское правительство вновь пообещало увеличить реестр. Однако, договор остался лишь на бумаге. Но казацкое войско уже было собрано, и летом 1618 года запорожцы двинулись на Москву во главе с Сагайдачным…

Оставив пепелище на месте Ливен, гетман повёл запорожцев далее – на Елец.

* * *