Царь-монах. Государи и самозванцы на русском престоле

Казни, совершавшиеся ежедневно и на центральной площади в Путивле, живо напомнили опричнину. Таковыми были пытки и казни «лихих изменников-бояр» в 1570 году на Поганой луже в Москве… Совершенно также казнил и мучил дворян и бояр в Путивле мнимый внук царя Иоанна Грозного. Князей и дворян, как повествует летописец, «Петрушка» «повеле посекати, по суставом резати, а иным руки и ноги нахрест сечь, а иных варом обливати и з города метати»[15].

Подобным образом описаны расправы казаков в разрядных книгах. «В Путимль привели казаки инова вора Петрушку…и тот вор Петрушка боярина князь Василья Кардануковича, и воевод, и дворян, которых приводили…всех побили до смерти разными казнями, иных метал з башен, и сажал по колью и по суставам резал», – значится в разрядах. Судя по именам, упомянутым в источниках, в Путивле погибло несколько десятков знатных дворян и бояр. В их числе были: боярин-князь Черкасский, царский ясельничий Воейков, знатные князья-воеводы Ростовский, Приимков-Ростовский, Коркодинов, оба Бутурлиных, Измайлов, Плещеев, Пушкин, Ловчиков, Юшков, Бартенев, Языков и др.

Повстанческий лагерь «царевича Петра» разительно отличался от лагеря царевича Димитрия в Путивле. Чем это было вызвано? Несомненно, что казни эти начались не сразу, а только на исходе ноября и в декабре 1606 года. К тому времени вести из Москвы о казнях казаков, захваченных в плен в ходе сражения за столицу, докатились до Путивля. Это вызвало ответную реакцию у терских казаков и их атаманов.

Отечественный историк Р. Г. Скрынников считает, что в ходе Гражданской войны террор нарастал постепенно, что среди простого народа усиливались антикрепостнические настроения. Социальное противостояние и классовые противоречия брали своё. «Власть вольных казаков была несовместима с господством дворян», – писал исследователь[16]. Но тогда почему Путивльский воевода Шаховской и окружавшие его князья и бояре (Телятевский, Мосальские) и дворяне, «признавшие царевича Петра» и целовавшие ему Крест, не постарались ослабить репрессии. Неужели только из-за боязни вызвать гнев казаков и простонародья? Но ведь и казачьи атаманы, и многие бывалые казаки сами понимали, что без опытных военачальников из среды боярско-дворянской воинской элиты им не победить Шуйского. Мало того, книги Разрядного приказа кратко и точно определяли причины казни многих бояр и воевод в Путивле: «Побили за то, что вору («Петру») Креста не целовали»[17]. Нередко дворяне и бояре не только отказывались от присяги, но громогласно обличали самозванца. «Многия от них обличаше его во всем народе, и он их повеле казнити, …а оне кричаше и обличаше во весь народ, что он прямой вор», – свидетельствовал летописец[18]. Вероятно, что во главе угла лежали ни «антикрепостнические настроения, социальное противостояние и классовые противоречия», а борьба политических партий, разных сословных групп за верховную власть в России, проявившаяся в военно-политическом конфликте, связанная с привлечением и участием широких народных масс.

* * *

В начале декабря 1606 года путивльские власти направили в Киев грамоту с извещением о скором посольстве «царевича Петра» к королю Сигизмунду III. Но вероятно, князь Адам Вишневецкий, или кто-то из князей Гойских в ответном письме посоветовал оставить эту затею. Скорее всего, в ответном послании «Петру» и путивльским властям был дан совет, ехать в Белую Русь ко двору Оршанского старосты Андрея Сапеги. Тогда «царевич» в сопровождении десятерых своих сподвижников, в числе которых были: князь Иван Мосальский, казачьи атаманы: Фёдор Бодырин, Гаврила Пан и Фёдор Нагиба, литовский шляхтич Иван Старовский, санным путём выехал в Оршу.

От Путивля до Орши около 450 вёрст. Проехали Стародуб. Везде во владениях Российского государства было неспокойно. Народ ждал царя Димитрия и верил в его спасение. Но как только пересекли рубеж, и пошли земли Великого княжества Литовского-Русского, стало заметно, что страсти, кипевшие среди простонародья, поутихли. Уже в Кричеве послы заметили, что слухи о событиях в России у подданных Польского короля и Великого князя Литовского не вызывали столь живого интереса. Скорее, в отношении к тому была явно заметна настороженность. На санях казаки преодолели путь до Орши за восемь дней. Этот град-крепость стоит прямо на Смоленской дороге. А от Орши до смоленского российского рубежа рукой подать – вёрст тридцать с малым.