Царь всех болезней. Биография рака

Однако в последний момент Фраю удалось выцарапать компромисс: испытания ВАМП состоятся в НИО, но вне зоны ответственности консорциума. “Нелепейшая идея! – делился возмущением Фрайрайх. – Для проведения испытаний мы должны были отделиться от той самой группы, в образовании которой сыграли такую важную роль”. Зуброда компромисс тоже не радовал, поскольку рушил взлелеянную им модель сотрудничества. Но что еще хуже, провал испытаний ВАМП означал бы для него настоящий политический кошмар. “Если бы дети умерли, нас обвинили бы в проведении опытов на людях”, – рассказывал Фрайрайх. Все понимали, на сколь зыбкую почву они ступают. Запутавшись в противоречиях, Фрай оставил место председателя рабочей группы по лейкемии. Много лет спустя Фрайрайх признавал, какой рискованной была их затея: “Мы запросто могли убить всех тех ребят”.

Испытания режима ВАМП начались в 1961 году и сразу же показались катастрофической ошибкой – ровно тем кошмаром, которого Зуброд старался избежать.

Первые дети, попавшие в исследование, “уже находились в жутком состоянии, – вспоминал Фрайрайх. – Мы начали ВАМП, и к концу недели многим пациентам сделалось гораздо хуже. Это была катастрофа”. Четырехлекарственная терапия била по всему организму, уничтожая нормальные клетки. Некоторые дети оказались на грани комы, и их приходилось держать на кислороде. Фрайрайх то и дело навещал своих пациентов, уже не надеясь их спасти. “Можете представить себе царившее напряжение, – писал он. – Я прямо слышал уже возмущенный хор голосов: «А мы предупреждали, что этот ребенок умрет»”. Он бродил по отделению, изводя персонал вопросами и предложениями. В нем проснулись отцовские, собственнические чувства. “Это были мои дети. И я искренне старался помочь им”[329].

Все сотрудники НПО напряженно следили за ходом испытаний[330] – ведь это был вопрос жизни и смерти для целого института. “Я хватался за малые дела, – писал Фрайрайх. – Старался устроить малышей поудобнее, приносил аспирин, сбивал температуру, накрывал одеялом”[331]. Брошенные на нестабильные передовые рубежи онкологии, жонглирующие самыми токсичными и футуристическими сочетаниями лекарств, доктора НИО вернулись к своему первоначальному принципу – заботе об удобстве пациентов. Врачи буквально нянчились с ними, сосредоточившись на уходе и поддержке.

Прошли три изнурительные недели. Немногочисленные пациенты Фрайрайха все еще держались на плаву. А потом, когда стало уже совсем невыносимо, все внезапно переменилось. Нормальные клетки костного мозга начали восстанавливаться, а лейкозы – входить в ремиссию. Один за другим результаты биопсии костного мозга сообщали, что лейкозных клеток нет. Эритроциты, лейкоциты и тромбоциты активно воспроизводились выжженным лекарствами костным мозгом – но лейкемия не возвращалась. Повторные биопсии через несколько недель подтвердили то же самое: ни единой лейкозной клетки. Это была ремиссия после почти полного провала – да такая глубокая, какой никто в НИО и ожидать не мог!

Через несколько недель сотрудники института онкологии решились опробовать ВАМП на другой группе пациентов. И снова после катастрофического падения численности клеток – “это как спрыгнуть со скалы, привязав веревку к щиколотке”, вспоминал ощущения один из исследователей[332] – костный мозг словно воскрес и начал восстанавливаться, а лейкемия исчезла. Через несколько дней Фрайрайх робко сделал биопсию, чтобы взглянуть на клетки. Картина оказалась многообещающей: патологии не было, зато повсюду встречались нормальные очаги образования клеток крови.

К 1962 году Фрай и Фрайрайх пролечили несколькими дозами ВАМП шесть пациентов. Ремиссии каждый раз были надежными и длительными. Клинический центр наполнился привычной детской болтовней. Маленькие пациенты, снующие по клинике в париках и шарфиках, пережили уже по два или три курса химиотерапии – небывалое достижение в истории лечения лейкозов. Критики ВАМП-режима мало-помалу перекочевывали в стан сторонников. Другие клинические центры по всей стране присоединялись к экспериментальному протоколу Фрая и Фрайрайха. Пациент “изумительным образом восстановился”[333], отмечал в 1964 году бостонский гематолог, лечивший 11-летнего ребенка. Изумление медленно сменялось приподнятым настроением. Даже Уильям Дамешек, несгибаемый гематолог гарвардской закалки и один из жесточайших противников режима ВАМП, писал: “В среде педиатров-онкологов настроения буквально за одну ночь сменились с сочувственного фатализма на агрессивный оптимизм”[334].

Оптимизм прожил недолго. В сентябре 1963-го, вскоре после возвращения Фрая и Фрайрайха с очередной триумфальной конференции, празднующей неожиданный успех ВАМП, несколько детей, вышедших ранее в ремиссию, вернулись в больницу с незначительными жалобами: головная боль, судороги, периодические покалывания по ходу лицевого нерва.