Царь зверей не лев

Все было на полном серьезе. Нам пришлось вынести из машины все до последнего. Солнышко садилось, а мы все еще вытаскивали из машины фотоаппараты, камеры, пленки, матрасы, лекарства, тряпки, одеяла, сложное охотничье снаряжение. Наконец, мы вытащили какую-то последнюю мелочь и увенчали ей огромную кучу нашего барахла.

— Это все? — спросил он нас, после чего обошел машину со всех сторон, причем было видно, что он остался доволен нашей работой.

— Отвертку имеешь? — задал он очередной вопрос.

— Да, конечно! — ответствовал я и поскорее подал ему злополучную отвертку.

— Не я, — вернул он мне ее. — Давай ты!

— Я?.. Я что-то не понял.

— Демонтировать машину! — и он пустился в объяснения, где в машине можно укрыть бриллианты и всякое другое... У меня лопнуло терпение.

— Ах ты, — взревел я. — Так со мной обращаться? Что это ты себе вообразил? Я тебе не кто-нибудь!!! У меня десять тысяч долларов!

Я показал ему деньги, он их тщательно пересчитал. После этого я сунул ему в карман сто шиллингов и опять заорал:

— У меня десять тысяч долларов!

 — У тебя нет длинных брюк, значит у тебя ничего нет, — ответил он мне с олимпийским спокойствием.

Самое ужасное, что он был прав!..

Перечень моих всевозможных ранений и увечий мог бы занять большое количество страниц этой книги. Я, правда, вспоминаю о них только тогда, когда у меня начинает где-нибудь колоть или болеть. Первый раз в Африке меня здорово покалечило при несколько необычных обстоятельствах. Я ехал из лагеря в Энтеббу. Мне предстояло преодолеть четыреста пятьдесят километров не ахти какой дороги. В джунглях между Иньей и Кампалой около полуночи нам навстречу неожиданно, да еще под моросящим дождиком, выехал старенький автобус и ослепил нас своими фарами. В тот же самый момент на дорогу на мотоцикле, без световых сигналов, выскочил пьяный в стельку местный житель. На багажнике у него была огромная канистра с банановым самогоном. Мы налетели на мотоцикл, канистрой нам разбило капот и лобовое стекло, осколки полетели мне в лицо. К счастью, я при столкновении успел инстинктивно прикрыть глаза рукой, иначе я бы остался слепым на всю жизнь. Плюс ко всему я насквозь провонял самогоном. Абориген пролетел примерно двадцать метров в сторону от дороги и лежал на земле как неживой. Мы остановились. Через пару минут он задвигался, начал подниматься. Его здорово шатало, он громко жаловался, потом начал страшно ругаться — так что мы поняли, что с ним все в порядке. Мотор нашей машины уцелел, зато из всех фар у нас уцелели только сигнальные. Тем не менее удалось добраться до больницы, где мне оказали помощь.

Второму ранению я подвергся во время отлова третьей в моей жизни жирафы. Я управлял машиной, а мой сотрудник, англичанин Риг Росс бросал лассо.