Tsaregradskiy_Franko_Kratkaya_biografiya..417236

13 августа 1965 года упирающегося Франко уговорили отказаться от очередной поездки на охоту и рыбалку, чтобы присутствовать на заседании правительства, где должен был рассматриваться новый Закон о прессе, представленный Фрагой для либерализации цензуры. Хотя Франко всегда являлся ярым противником свободы прессы, в этот раз он вновь оказался на стороне реформистов, противостоящих представителям «твердой линии». Было ли это плодом минутного настроя типа «все, что угодно, ради спокойной жизни», снисходительного отношения к влиянию прессы, которую Франко давно уже не читал, или же он просто осознал, что на деле ничего не изменится, но в конечном счете утомленный каудильо дал согласие на то, чтобы новый закон рассматривался в кортесах в феврале 1966 года. Закон о прессе Фраги отменял предварительную цензуру и руководящие директивы прессе, и сразу же поток исков к издателям и писателям по поводу неприемлемых публикаций вызвал большие перегрузки в гражданских судах. Эта слабая попытка модернизации мало способствовала уменьшению трений в правительстве. Когда Карреро Бланко стал обвинять Фрагу в насаждении публичной аморальности, раздраженный Франко устало воскликнул: «Я уже по горло сыт этой прессой, которая начинает день с вопроса: а чего бы ей сегодня покритиковать?» Он все меньше был склонен заниматься делами. Даже Муньос Грандес жаловался, что «генералиссимус теперь частенько забывает позвонить мне. Сам он в плохой форме и заставляет слишком много работать других».

13 июня 1966 года Франко передал Карреро Бланко окончательный проект «Органического Закона государства», а сам отправился в утомительную поездку по Каталонии. По возвращении из нее он, казалось, больше интересовался предстоящим летним отдыхом, а не обсуждением новой «конституции». И потому правительство прямо внесло ее в кортесы без каких-либо дискуссий. 22 декабря 1966 года каудильо, в темных очках, слабым, едва слышным голосом представил кортесам проект «конституции». Пожаловавшись, что он не мог позволить себе «ни замены, ни отдыха, и даже, наоборот, вынужден сжигать себя, пока не завершит начатое дело», генералиссимус с трудом перечислил главные вехи своего славного правления, достигшего кульминации «в недостижимом темпе совершенствования и прогресса». Вместо политических партий он предложил «легитимное противопоставление мнений» (хотя мнения, которые Франко готов был рассматривать, могли расходиться лишь в очень узком диапазоне). Государство объявлялось монархическим (правда, без упоминания каких-либо имен). Предусматривалось назначение премьер-министра в случае, если этого потребует состояние здоровья Франко.

Кортесы приняли предложенный проект и представили его на одобрение испанскрму народу. Фрага организовал широкую кампанию в средствах массовой информации, представив голос «за» как вознаграждение каудильо за его честное и многолетнее служение испанскому народу, а голос «нет» как пособничество Москве. Подобно отцу, взывающему к неблагодарным детям в поисках понимания и признания, Франко сам обратился к испанскому народу со строгой и укоризненной речью. Он напомнил ему: «Моими поступками никогда не руководило стремление к власти. С ранней юности на мои плечи была возложена ответственность, превышавшая мои силы, годы и положение. Я бы тоже хотел наслаждаться жизнью, подобно множеству простых испанцев, но служение Родине отнимало у меня каждый час и заняло всю жизнь. Вот уже тридцать лет я правлю кораблем государства, оберегая страну от штормов и бурь современного мира. Но, несмотря ни на что, я остаюсь здесь, на моем посту, сохраняя идеалы моей юности и отдавая вам все свои силы без остатка. И разве я попрошу слишком много, если, в свою очередь, обращусь к вам за поддержкой законов, которые только для вашего блага и для блага всей страны выносятся на референдум?»

14 декабря 1966 года восемьдесят восемь процентов зарегистрированных избирателей приняли участие в референдуме по «Органическому Закону», из которых менее двух процентов сказали «нет». Одни сказали «да», отдавая дань прошлому и из почтения к своему вождю, другие — в силу растущего благосостояния, а некоторые надеялись, что это будет способствовать переходу от диктатуры к монархии. Во многом результат был достигнут с помощью запугивания, а также подтасовки и фальсификации (в некоторых местах количество сказавших «да» составило сто двадцать процентов от общего числа избирателей), но в целом подавляющая победа Франко сомнению не подлежала. Взволнованный каудильо поблагодарил испанцев «за воистину подлинное благородство, с которым вы согласились выразить свободно и от всего сердца вашу поддержку и ваше доверие».