Царев город

— Если государыня Ирина Федоровна и в самом деле в опале, то рисковать тебе, княже, пожалуй, не стоит. У кузнеца, да и у наших мужиков, она единственная была защитница. Все иные прочие для них злочинцы.

— Что же, по-твоему, отдать их Сабурову?

— Давай, княже, отдадим их богу.

— Как так?

— На милость его положимся. Завтра дай Сабурову согласие, пусть берет их, если сможет.

И в ту же ночь Ешка пришел к Илье. Разбудил кузнеца, сказал:

— Вставай, раб божий, собирай ватагу.

— Пошто?

— Снова в лес веди. В санчурские места. Князь Сабуров по ваши души приехал. И защитить вас воевода не сможет.

— А как же государыня? Ты сам говорил.

— Она, по слухам, в опале ныне.

— Ой, боюсь, отче. *Не пойдут люди снова в нети, надоело же. Они только людьми себя почуяли.

— Скажи — на время. А я днями в Москву подамся, разузнаю все. Мне все одно к митрополиту надобно перед светлы очи встать. Обещал он денег на монастырь отвалить — пусть раскошеливается. И еще скажу ему: только, молвлю, рабы божьи на праведный путь встали, только пользу Руси стали приносить, а их снова в бега кинули. Владыка, я полагаю, поможет. И тогда почнем мы строить монастырь во имя Дев мироносиц. Вот тогда вы и богу, и людям пригодитесь.

— А воевода ловить нас не пошлет? По снегу мы далеко не уйдем. Коньми нас сразу же догонят.

— Не пошлет. С ним у меня договор есть. Коли из Москвы возвернусь — дай знать, где ты. Хлебом, да и прочим иным буду помогать. А Данилке Сабурову кукиш с маслом покажем. Убирайтесь с богом.

— А как же с Настей?

— Положись на меня. Я Андрейку в это дело впрягу, Дениску. Выручить, может, сразу и не выручим, но где она — постараемся узнать.

Наутро воевода дал Сабурову стрельцов и позволил кузнеца и ватажников имать и вести в Нижний Новгород, в тюрьму.

Данила сразу же кинулся в Кузнецову избу. И опять нашел там только старые лапти. Ватажники тоже исчезли.

Сабуров взъярился донельзя. Он' кричал и матюгался, как простой ярыжка: — Ну, волк поганый, ну, антихрист! Второй раз отрывается, яко дым от огня! Ну погоди, я его уловлю, что бы мне это ни стоило! — И стал просить у Ноготкова лошадей. Тот ответил: *

— Не мне приказано воров ловить, княже, а тебе. Вот та и лови. Да и в каку сторону ехать? Всю ночь снег валил, следы занесло. Только коней замучишь. А мне их и так кормить нечем — овса и сена в обрез.

Данила скрежетнул зубами, сказал:

— Сей же день пошлю в Нижний гонца, пусть полусотню конную приведет. До весны тут пробуду, все леса ♦округ истопчу, а царский указ сполию.

— Бог тебе в помощь, княже. Чем могу, помогу.

Ночью Сабуров дознался, что Илейку упредил протопоп

Ешка. Воевода ворвался к нему в избу, заорал:

— Ты, отче, прикрываешь воров и бунтовщиков! Ты упредил их! Я донесу на тебя великому государю и Тайному приказу, и ты сана лишен будешь, на дыбу ляжешь!

— Не ори, княже, пуп надорвешь! — Ешка встал над Сабуровым, грозный. — Уезжай восвояси. Ты здесь человек лишний. Без тебя, даст бог, обойдемся. А меня сана ли-шить — у тебя руки коротки. Меня благочинным сюда поставил патриарх Иов по просьбе великого государя, а ему сие завещал покойный Иван Васильевич, дабы наградить меня за подвиги мои многотрудные во славу державы рус-кой. И я ныне государю донесу...

— Государя к сему не приплетай. Он, я чаю* и не знает про тебя. Ныне все Годуновы вершат!

— И об этих твоих словах донесу. И поглядим, кто допреж на плаху ляжет.

— А беглых мужиков привечаешь зачем? — уже мягче сказал Сабуров.

— Их не я приветил, а черемисы. И сие токмо для пользы дела нашего произойдет. Боярин, я'мыслю, без полусотни мужиков обойдется, а здесь они тыщи ратников дороже. Они дружбу с инородцами тут крепить будут, а это пользительнее всяких крепостей. Советую тебе, уезжай с богом. И еще скажу: тебе, воевода, при твоем дородстве да на старости лет не стыдно за бегунами охотиться?

V

Мурзу татарские князья приняли охотно. Чтобы об Ата-лыке казанский воевода Григорий Куракин ничего не проведал, велели ему сесть в пяти верстах от города в лесной деревеньке, забыть свое военное имя Аталык, оставив первое — Муслы, и сидеть тихо. Своих конников мурза послал в лес готовить бревна, чтобы строить себе дом. О своей дальнейшей жизни думал много, но ничего радостного она не сулила ему. Все свое войско он растерял, в родные степи, по которым тосковалось, пути ему были заказаны. Русский царь, по слухам, укреплял Астрахань, достраивал