Царевна

Теперь ей понятно, почему меня не было у магглов, и отчего я так хожу — традиционное английское воспитание таково, что при желании есть сидя, научишься всему и довольно быстро. Теперь мисс Браун считает, что все понимает, и слухи поползут по факультету, потому что я, получается, не девчонка из черни, хоть и Избранная, а чуть ли не аристократка. Вот и посмотрим, кто зашевелится в ответ на эти слухи.

Обязательный душ, в течение которого Лаванда старательно разглядывает иллюзию меня сзади. Иллюзию накладывали гоблины, она должна подтверждать мои слова, то есть отображать следы очень жестокого воспитания, но уже изменившиеся в сторону заживления. Слегка повернув голову, краем глаза наблюдаю за ее реакцией. Лаванда стоит, закусивши кулак, в глазах ее ужас. Значит, какая-то толика сострадания в ней есть. Уже хорошие новости, на самом деле. А иллюзия пропадет через неделю, что темпам заживления соответствует.

Итак, официальная версия озвучена и закреплена, ждем хода противника. В течение недели надо, кстати, посетить Больничное Крыло, а там и выясним, где моя кровь. И, мнится мне, не только моя. А сейчас пора в люлю. Пистолет под подушку — и спать. Если, значит, ночью будут визитеры нежданные, то у них образуются аналогичные проблемы.

Я засыпаю в не самой удобной койке, насторожив сигнальный артефакт и будильник заодно. Ощущение «дома» отсутствует, что неудивительно, при этом присутствует ожидание чего-то, чего-то не самого приятного, в связи с чем хочется то ли убежать, то ли сократить численность магов. Но Лавгуд — попаданка?

Глава девятая

Утром я просыпаюсь от голода еще до будильника. Ну, учитывая, что вчера я не ужинала, а молодой растущий организм требует, то все логично. В чемодане сухпай у меня есть, между прочим, потому что Мила предусмотрительная, Мила умница. Поэтому сначала умываюсь, а затем топаю к чемо… А нет, разминка сначала. Вот разминкой я и занимаюсь минут десять, пока все спят, а вот потом — жрать! Сальце на галету, воду в походную чашку, и завтракать. Пеммиканом закусить — и вот я уже готова к свершениям. Надо и для «пинцета» перекус взять, хотя после миски борща ему никакой ужин не нужен. Наваристый борщ ребята готовят, любо-дорого.

Итак, сегодня я леди, нельзя об этом забывать. Поэтому, натянув форму и отрегулировав отображение, накидываю на плечи мантию, чтобы «подобно лебеди плывущей» спуститься в гостиную. Надо новостями с «пинцетом» поделиться, когда он изволит выскочить. А пока принимаем положение скучающей царевны — хорошо, что не лягушки, — и задумываемся.

Значит так: Персиваля надо гасить. Допросить и гасить намертво. Дневник никому не страшен, значит, бенефис василиска откладывается. Ой, я забыла доложить о попытке отравления! Повелительным жестом подзываю Буклю. На самом деле, это уже не сова, а специальный голем, подвластный только мне, пока, по крайней мере. Поэтому сова послушно подлетает, получает пергамент, в котором я наскоро указываю возможного автора, и улетает. Интересно, что ни у кого не возникает даже вопроса о том, куда, хотя общеизвестно, что писать мне некому.

А вот и Герм выскакивает, сразу же устремляясь ко мне. Глаза шальные, значит, и свои новости есть. Это очень интересно, потому что у него там из источников информации только Невилл, остальные недостоверные. Да и мистер Лонгботтом на данном этапе вряд ли достоверный источник информации.

— Спокойно, Герм, — останавливаю я мальчишку. — Не здесь поговорим.

— Понял, — кивает он, становясь так, чтобы прикрыть меня от угроз. — Ты в опасности.

— Открыл Америку, — вздыхаю я, задумчиво покосившись на дверь. — Пойдем-ка, — решаюсь я идти на завтрак.

— Вот это дело! — радостно отвечает явно проголодавшийся «пинцет».

Но о чем вчера говорили, вспоминает, потому дверь перед дамой открыть не забывает. И руку подать тоже, поэтому мы чинно идем в Большой зал. По дороге я царственно здороваюсь с несколько удивленными этим фактом портретами, некоторыми призраками, при этом старательно не замечаю Серую Даму, молча проходя мимо нее.

— Ого! — удивляется «пинцет». — Ты чего?

— В прошлом году, — негромко отвечаю я ему, зная, что Серая Дама все отлично слышит, — в Хогвартс поступила девочка. Некормленая, неухоженная, почти забитая теми, кого считала опекунами, но кто на самом деле был ее биологическими родителями. Лили Эванс, на самом деле, была из рода Рейвенкло. Возможно, ее не приняли полностью, но точно признали… То, что сделала Елена, — призрак дергается от звука своего имени, как от пощечины, — это не преступление против рода, вовсе нет. Это просто подлость, понимаешь, Герм?

— Вот оно как… — тянет «пинцет», с откровенной брезгливостью разглядывая Серую Даму.

— Я не могла! — восклицает она. — Дамблдор…

— Дамблдор… — вздыхаю я. — Он не мог запретить тебе сказать малышке, что она не одна. Перекинуться теплым словом… Это ты решила сама.

— Но… я… — призрак пытается найти какие-то аргументы, а я включаю артефакт против нежити, и ее уносит в стену.

— Да будет имя твое забыто! — припечатываю я от всей души, и замок едва заметно вздрагивает.