Царевна-лягушка

Карета стала устрицей,

А Василиса в горлицу

Со стоном перекинулась

И устремилась в ночь.

К Ивану птица в горницу

Влетела, села на руку:

«Напрасно ты, Иванушка,

Сжёг кожу. Поспешил.

Три дня всего-то-навсего

Ещё заклятье действует.

Три дня – и жили б счастливо,

Любили б от души.

Вернуть меня надумаешь –

Сотрёшь три пары обуви

И три железных посоха!

За тридевять земель

Идти придётся пешему!

Конечно, если свататься

Теперь не передумаешь,

Ведь мой отец – Кащей!»

Сказав, в окошко прянула,

Лишь пёрышко оставила

На рукаве царевича.

С бедой своей сам-друг

Сидел он опечаленный.

«Как так»? – напрасно спрашивал,

В ответ – лишь сердца бедного

Кудахтающий стук.

Часть третья. Царевич

Узнав о том, что выступил

Иван в дорогу дальнюю,

В сердцах велел царь-батюшка

Заставы запереть.

Но для влюбленных, солнышко,

Запреты не препятствие,

А на Руси – тем более:

Нам легче умереть,

Чем сдаться. И решение

Найдётся виртуозное,

Коли задача трудная

И силы неравны.

Чем выше заграждение,

Тем русским интереснее.

Чем больше недруг бесится,

Тем веселее им.

Иван-царевич вывернул

Тулуп на леву сторону,

На сапоги сафьянные

Онучи накрутил,

Платком закутал голову,

Другим – пониже пояса,

Согнулся весь, скукожился,

Прикинулся немым

И вышел с богомолками –

Им царь дал послабление.

Велев казнить охранников,

Емеля затужил.

Не пил – одну лишь горькую,

Не ел – слегка закусывал,

Не спал – чуть-чуть задрёмывал,

Лицо слезами мыл,

А в слуг кидал предметами.

Лишь нянька Пантелеевна

Была к нему допущена,

Но и её пилил:

«Пока ты, дура старая,

Плясала ковырялочку,

Сынок любимый младшенький

Такое учудил –

Смерть выбрал неминучую»!

Но способом проверенным

Владела Пантелеевна,

Чтобы его унять:

Чесала спину царскую

И дула в свою дудочку:

«Что на роду написано,

Того не миновать».

Иван шёл долго, коротко ль,

Сел на пенёк поужинать,

Вдруг видит: дряхлый дедушка

Откуда ни возьмись.

«Сынок, такого хлебушка

Я отродясь не видывал»!

Иван ему: «Пожалуйста,

Бери, отец, садись,

Дели со мною трапезу».

А то был леший, солнышко.

«Куда путь держишь, молодец?» –

Старик вопрос задал.

Пока царевич сказывал,

Тот всё поел до крошечки.

Иван остался голоден,

Но виду не подал

И из мешка заплечного

Ещё продукты вытащил –

Опять та же история.

Когда же промолчал

И в третий раз Иванушка,

Старик, поклон отвесивши,

Сказал: «Никто так вежливо

Меня не привечал.

Сторицей всё восполнится!

Прошёл ты испытание,

Царевич-сердце чистое

И добрая душа.

За то и я поведаю

Тебе всю правду: сызмальства

Страдала дочь Кащеева

За то, что хороша,

Умна, честна, а главное –

Что добрая волшебница,

И этим отличается

От злобного отца.

Кащей, бывало, сделает