Цари мира

— Какая гадость! — говорила дама, проходя мимо.

Он же стоял на каменной ступеньке и проповедовал:

— Берите пример с меня! Поближе к природе. Только природа, и больше ничего! Ходите босыми и нагими! Не стригите волос! Гуляйте как можно больше! Спите под открытым небом, ешьте все, что хотите, и как можно больше. Пейте, сколько вам угодно! Вино после пива и пиво после вина, только выходите проветрить голову! Кто хочет мою фотографию? Два су! Кому мою брошюрку о здоровой жизни? Два су! Три су то и другое!

Несколько рук с медяшками потянулись к шарлатану, и тот стал раздавать свои брошюрки и карточки. Кто-то протянул ему лиру. Взяв ее, он покончил раздачу и направился в лучший ресторан на Корсо. Наши приятели шли той же дорогой и увидели, как тот сел у зеркального окна и как перед ним поставили бифштекс с хреном и бутылку вина. Несколько человек остановились у окна. Голодные с завистью смотрели на этот спектакль и порывались зайти в ресторан за милостыней, но их гнали гарсоны. Альфред вытащил из бокового кармана мелочь и раздал бедным, которые обступили его так, что он насилу проложил себе дорогу до своего дома на Корсо, куда и завел своего приятеля.

XXV

На четвертом этаже находилась квартира Альфреда, состоящая из двух комнат: ателье, студии, или мастерской художника, и спальни. Рядом с ним жил другой художник, его приятель. Они соединили обе квартиры вместе, вынесли в одну из спален мольберты и начатые картины, а из двух ателье устроили столовую и гостиную. Придя домой, Альфред развернул свои покупки и принялся устанавливать их на большом столе, взятом напрокат у хозяйки. Его сосед Норберто, молодой итальянец, уже вернулся, тоже принеся целый мешок закусок. Увидев приготовления, каноник спохватился и, сказав, что сейчас возвратится, вышел и спустя минут десять вернулся, весь обвешанный пакетами. Компания уже успела собраться, и его встретили дружным «ура!». Среди гостей были две чочары[25] в неаполитанских костюмах, хорошенькие девочки-подростки, служившие моделями для художников. Общими усилиями был накрыт и уставлен стол. Не имея возможности приготовить обеда, ни средств выписать его из ресторана, приходилось довольствоваться готовыми блюдами. Четверо гостей-художников принесли каждый что-нибудь со своей стороны, так что в общем составилось довольно приличное меню. Стол украшали: фузарские устрицы, небольшой омар от Буччи, разные колбасы, саламе и дзамноне от Данино, консервы от Табога. Ростбиф, телятина, небольшой индюк из ближайшей «ростичерии», оттуда же горячие «супли» из риса, итальянская пицца из трактира, помидоры, редиска, арбуз, абрикосы и фиги из зеленной и вина в изобилии: два «Фиаско Кьянти стравеккио», «Фиаско Марсалы», «Фиаско Аликанте», шесть бутылок «Асти спуманте» и неизбежный вермут. Две полбутылки коньяка довершали убранство стола.

— Господа, к столу, — скомандовал приятель Альфреда, ставя два бронзовых светильника на стол и спуская ставни. — Медам, вы будете столь любезны раздеться и прислуживать за столом?

Гнусная власть денег! Полубедные артисты, едва умевшие чем сами прокормиться, были все же богаче этих несчастных детей улицы, торговавших красотой своего тела, и не посадили их с собой как равных, а заставили прислуживать, унижая их, чтобы насытить свою похотливость!

Натурщицы удалились за ширму и спустя минуту вышли нагие, сияющие свежестью красоты и матовой белизной своего молодого девственного тела. Они подходили к каждому из сотрапезников, наливали им вина, клали куски с расставленных блюд, и, разрезая их на тарелках, угощали сидящих мужчин.

Пирушка шла вовсю, когда в дверь постучали. Вошел общий приятель — молодой виконт ди Бролио, дававший частные работы нашим художникам в расписывании аль-фреско своего недавно выстроенного кастелло близ Тиволи. Молодой богач опоздал на вечеринку, его не ждали, так как он не обещался наверное. Его грум нес за ним настоящий страсбургский паштет и три бутылки французского шампанского. Как член кружка, он твердо помнил свои обязанности. Сейчас же он сделается центром всего общества. У него были неисчислимые анекдоты (большей частью из последнего номера «Фигаро»), неиссякаемый запас рассказов, пикантные истории про великих мира сего, с которыми, как он утверждал, он близок и чуть ли не в родстве, а про себя у него было столько приключений, реальных и фантастичных, таинственных и чудесных, на суше, море и в воздухе, что, казалось, ни один чемпион мира не мог с ним состязаться в богатстве фантазии и находчивости. Впрочем, он должен был раз уступить рекорд одному русскому, купеческому сыну Малинину, тоже приятелю Альфреда, известному шулеру, который, проиграв в trente et quarante[26], на пари прошелся нагишом по всему Корсо…