Царица

– Не так уж много, – ворчливо вмешался Ронн, присоединяясь к нашей компании. При этом он что-то торопливо дожевывал в своих лучших традициях. – Я помню, как тщательно ты выбирал нож, когда…

– Огнестрельного оружия, – уточнил Дилан, метнув на качка предостерегающий взгляд. – Но ты права, Регина, нужно и знания обновить, и чем-нибудь для безопасности обзавестись. Пистолетом или лучше короткоствольным автоматом. Я выберу, договорились?

Я растерянно моргнула:

– Вообще-то я не о всеобщем вооружении речь вела.

– Я понял, – кивнул Дилан и слегка меня приобнял. – Попробую что-нибудь узнать. Но пистолет нам тоже не помешает. – Он помедлил и ностальгически вздохнул: – Нет, все же лучше автомат.

– И мне, и мне! – заканючил Ронн.

– Тебе-то зачем? – удивилась я.

– То есть как – мне зачем? – оторопел Ронн. – У тебя суперрука есть, а у меня что?

– А у тебя – суперскорость, – поддразнила его я. – Как раз сочетается…

– Я так и знал! – драматично воскликнул Ронн, застывая в дверях с патетично воздетыми руками. Мне пришлось аккуратно его обогнуть, вернее даже, просочиться мимо, чтобы снова попасть из коридора на кухню. – Никому до меня нет дела!

На кухне Брэд деловито сновал от стола к мойке, убирая грязную посуду. Я почувствовала, как предательская слеза умиления увлажнила мои глаза. Точнее, глаз. Левый. Я поудобнее уселась на стул, чтобы и дальше любоваться этой трогательной картиной: мужчина возится с тарелками, – но тут у меня за спиной зафыркал Ронн, продолжая что-то ворчать о неблагодарности и черствости некоторых особ. Я понимаю, конечно, что кое-кто из людей и в самом деле бывает жестковат, но при чем тут мои уши, вынужденные выслушивать эти тирады? Я попыталась отвлечься, возвращая хорошее настроение через медитативное созерцание Брэда, который как раз приступил к мытью сковороды. Делал он это тщательно и вдумчиво, любо-дорого посмотреть, но качок за моим плечом не замолкал ни на секунду, да еще и голос повысил (нарочно, что ли?), и я наконец не выдержала.

– Да перестань ты зудеть! – возмутилась, переводя взгляд на него. – И вообще, ты почему голяком? В смысле где футболка? Брэд вон без накрахмаленной салфетки за стол не садится, а ты в таком виде лезешь… Не комильфо совсем!

– Опа-на! – Ронн выпучил глаза и упер руки в бедра, отчего вся его мускулатура стала еще рельефнее. – Ты же посмотреть хотела!

– Так это… – пробормотала я, отводя глаза. – Насмотрелась уже, вот и прошу прикрыться… Приелось как-то.

– На рану посмотреть! – обиженно воскликнул Ронн. – Ты что, забыла?

– Ах, вот ты о чем! – Я смущенно хихикнула. – И правда… Сядь, пожалуйста.

Футболист с готовностью поменялся со мной местами: в смысле он сел, а я встала и, чуть наклонившись, с болезненным любопытством уставилась на его грудь. В смысле на ранку на груди, конечно. Натурально, с болезненным, потому как видом огнестрельных ранений я избалована не была, тем более таких, которые ликвидировали столь нетривиальными способами, как магнетическое извлечение пули ладонью и усиленная энергетическая регенерация. Выглядело прикольно: красноватая, какая-то стянутая на вид кожа окружала небольшую дырку, затянутую тонкой полупрозрачной пленкой. Тут же с неожиданно проснувшимся легким садизмом, завуалированным под исследовательский интерес, захотелось потыкать в ранку пальцем или, по крайней мере, понажимать вокруг, заботливо задавая для проформы традиционные дурацкие вопросы: «Тут больно? А тут?» Я торопливо сцепила за спиной зачесавшиеся ручки и с глубокомысленным видом произнесла:

– Профессионально сработано.

– Ты что, обалдела?! – потрясенно взревел Ронн. – Меня чуть не прикончили, а она убийцу хвалит!

– Вообще-то я работу Сташека имела в виду, – хмыкнула я, выпрямляясь.

– Да и его благодарить нечего… – недовольно пробурчал Ронн. – Не особо расстарался!

– Ага, – согласно кивнула я. – И в самом деле, чего это я? Только в больнице ты бы в лучшем случае сейчас едва-едва от наркоза отошел, валялся бы, стеная, на жесткой кроватке, потягивая растрескавшимися губами водичку через трубочку…

Я остановилась, потрясенная яркостью и силой нарисованного мной образа. Интересно, почему это растрескавшимися губами? Для большей драматичности, должно быть.

– Хорошая мысль, – задумчиво сказал Ронн, и это прозвучало слегка неожиданно.

– Что? – спросила я, так ничего и не придумав.

– Поваляться, – ответил футболист. – В конце концов, мне нужно восстановить силы…

Он перемахнул через диван, опершись одной рукой о его спинку. И хотя нагрузка пришлась на здоровую руку, само движение вышло слишком динамичным и ловким для жалующегося на плохое самочувствие человека. Я нахмурилась. Ронн удобно разлегся на диване, обложившись подушками, и защелкал пультом. Вообще-то у меня на телике был еще и голосовой режим, но, видно, Первородные этот факт еще не установили, а сама я им его сообщать поостереглась, опасаясь, что в этом случае ежевечерняя борьба за пульт может перейти в соревнование «кто кого переорет».