Царица Аталья

– Вот история истинная, не байка. Случилась в Израиле многолетняя засуха, и скудны были плоды земли. Как-то раз в эту лихую пору Эльяу брел по дороге, и опустел заплечный мешок его, и голод и жажда одолевали путника. Пророк постучал в двери дома, что стоял на отшибе. Ему открыла женщина с ребенком на руках. Он сказал, что впереди у него долгий путь, и нечем подкрепить силы. Женщина вынесла ему воды, но поесть не дала. Оправдалась, мол, вдова она, и нет добытчика в семье. А если поделится едой, то оставит без куска себя и дитя. Тут изрек Эльяу вещие слова: “Пока засуха свирепствует, обещаю тебе, добрая женщина, мука в кувшине твоем не иссякнет, и масло во фляге твоей не убудет!” И поверила вдова, и покормила пророка, и вышло по его слову, и не знала она бесхлебицы! Только тот пророчит истинно, чьими устами Бог говорит!

– Выходит, предвидел Эльяу конец напасти, должно быть, и начало ему открыто было. Прорицает без промаха, и пророчества его сбываются. Уж не он ли наслал бедствие? – заметила Аталья.

– Настанет время, и отвечу на пронзительный вопрос твой. А пока выслушай другой правдивый рассказ. Как-то заспорили Эльяу и Ахав. Первый сказал, мол, только иудейский Бог истинный, и он же единственный. А второй заявил, дескать, и языческие боги существуют и тоже силу имеют. Ахав созвал жрецов-идолопоклонников, что были на попечении у него, и велел им соорудить алтарь. А поблизости Эльяу возвел свой каменный жертвенник. Каждая из сторон возложила на воздвигнутую ею постройку приготовленное для сожжения животное. Эльяу сказал Ахаву: “Если хворост разгорится сам собой, стало быть, дар принят небесами. Вспыхнет пламя под твоим алтарем – твоя правда, а под моим – я прав”. С утра до вечера выкрикивали заклинания и плясали вокруг своего жертвенника идолопоклонники – и не возгорелся огонь. Тогда Эльяу сотворил молитву Богу, и затрещали сухие ветки меж камней, занялись жаром, запылали – принял Господь жертву пророка! Поучительный рассказ, верно, Аталья?

– Поучительно его продолжение, мною от матери слышанное. Празднуя победу, могучий Эльяу самолично зарубил мечом ни много ни мало четыреста пятьдесят незадачливых языческих жрецов. А потом он накликал облако над морем, и оно обратилось в тяжелую тучу, и хлынул дождь, и пришел конец засухе. Не здесь ли, Одед, кроется ответ на мой пронзительный вопрос?

– Вопрос оставлю в стороне, но правоту твою отмечу: Эльяу порой бывал немилосердно жесток в священном рвении своем. Потому Господь наш, Бог единственный и истинный, однажды строго призвал его к себе. Заговорил Он с ним оглушительным голосом тонкой тишины, голосом, коим только Всевышний наделен, и повелел пророку Эльяу назначить себе в замену Элишу. О нем мы поговорим в другой раз.

– Я благодарна тебе, Одед, за поучительную беседу, надеюсь, не последнюю.

– Благодарю и тебя, Аталья. Лишь умным людям дан талант чужие мнения терпеть. Мне пора возвращаться в храм вершить службу. Мир тебе.

– Мир тебе, Одед, – закончила разговор Аталья.

У храма Иошафат поджидал Одеда. Царю не терпелось услышать от первосвященника впечатления о беседе с Атальей. “Ум твоей невестки остер и колюч, – сказал служитель Бога на земле, – я заподозрил, что она не только в Господа нашего не верует, но и языческих богов не привечает. Не окончены наши с Атальей диалоги. Пока приставлю к ней духовного наперсника. Им будет верный мой помощник Матан. Жаль, что устои Иудеи не одобряют женское правление в государстве. Иначе полезнейшего министра ты имел бы!”

Глава 6 Благодатные перемены

1

Весьма раздосадовалась Аталья, получив в лице Матана духовного пастыря. “Умаляется доверие мое к Иошафату, – сердито размышляла она, – похоже, святоша сей задумал заточить свободу ума моего в темницу нетерпимой веры. Не иначе, он и подослал ко мне первосвященника Одеда с его проповедями, а тот перепоручил меня Матану. Впрочем, просвещенный Одед не противен мне, почти приятен. Наберусь от него кой-чего!”

С первой же встречи Матан не понравился Аталье. “Личность льстивая и наглая одновременно, – заметила она себе, – к тому же буркалы его охальны и блудливы. Похоть не ведает стыда! Я принцесса Израиля и супруга наследника престола Иудеи, а этот авантюрист кто таков, чтобы глядеть мне в лицо, не потупляя взгляда? Да и в чем состоит роль его? Шпион, засланный Одедом в мой дом!”