Царица Аталья

– В чем тут новизна? По моему простецкому понятию, ваша Тора уж давно прописала порядок вроде этого, вот только мерзость среди людей не убывает!

– Не перебивай, Аталья, – сердито заметил Одед, – и хотелось бы слышать из твоих уст “наша Тора”! Новизна же состоит в практическом следовании, как ты выражаешься, “прописанному порядку”, а, вернее, заповедям Всевышнего. Кажется, известно тебе одно государство, нашему соплеменное, владыки коего не слишком почитали заветы Господа, и о печальных следствиях ослушания высшей воли ты тоже знаешь. А теперь внемли! В деревнях устроены простые народные суды для разбора мелких тяжб. Старейшины там заправляют. Городские суды – государственные, и решения в них выносят люди, нарочно обученные закону и справедливости. Они решают дела крупные и наказания выносят строгие. А если деревенский истец усматривает пристрастие, то идет за правдой в город. Верховный суд заседает здесь, в Иерусалиме. Он трактует самые тяжкие преступления – против царя или веры – и, если требуется, выносит приговоры о лишении жизни. Два высших судьи возглавляют его, и к ним в советчики назначены коэны, левиты и наиболее уважаемые, то бишь самые богатые жители столицы.

– Прекрасно, что закону и справедливости специально школят. Выученность надежнее совести. Вот только как доглядеть за исполнением?

– Замечательный вопрос, Аталья! Наш монарх предусмотрел надзор и учредил особые боевые отряды охраны закона. Они – на щедром государственном корму. Следят, проверяют, доносят.

3

Муж Йорам и сын Ахазья вернулись домой после ежедневных воинских упражнений. Обогащались навыки меткой стрельбы из лука, отсечения головы единократным ударом меча, преследования спасающегося бегством противника и пленения его. Оставшиеся на поле боя солдаты восстанавливали поверженные чучела неприятелей, готовили бранное поприще для завтрашней тренировочной битвы. Народ, который учится, станет народом, который действует.

Проходя мимо открытой настежь двери парадной горницы, отец с сыном заслышали задорный голос Атальи и наставительные слова Одеда. Не сговариваясь, воители переступили порог комнаты, и, утомленные ратным трудом, с приятностью уселись в углу и стали слушать занимательную речь первосвященника. Собеседники заметили вошедших и приветливо кивнули им.

Муж Йорам воодушевился рассказом Одеда о великих деяниях отца. Ему самому было что добавить, и он ждал удобного момента для вступления в разговор. Сыну Ахазье, беззаветно любившему мать, послышалось недовольство в тоне первосвященника, но огорченный отрок не решался вставить слово. Как только Одед похвалил Аталью и сообщил об учреждении Иошафатом боевых отрядов охраны закона, муж Йорам подал голос.

– Почтенный Одед, – воскликнул Йорам, – позволь и мне добавить кое-что важное о последних военных нововведениях. Отец разделил Иудею на области. В каждой из них собрано постоянное войско, и над ним назначен искушенный в бранном деле полководец. Люди цивильные – землепашцы, пастухи, мастеровые – обязаны поступить в ополчение и собираться под знаменами царя по его зову.

– Не прибыло пока золото из страны Офир, – критически заметила Аталья, – корабли не отплыли, да и не построены еще. Чем же жалованье войску платить?

– Для пополнения казны отец назначил в областях сборщиков налогов, – пояснил муж Йорам, – рьяные справедливости поборники станут делать справедливые поборы с богатых и зажиточных. Да и купцам, чьи караваны Иудею бороздят, придется раскошеливаться.

– Утаиванию налогов положить конец – давно пора! – решительно заявила Аталья, – хитрецов лишь сила убедит. Хвала Иошафату! Присоединюсь-ка и я к славословию: владыка повелел создать в городах склады запасов воды и продовольствия – дабы не пухли с голоду люди в тяжелую годину недорода, да хранят нас боги от несчастья!

– Наконец-то я слышу от собеседницы моей слово одобрения, хоть оно и одето в шелуху язычества, – воодушевленно произнес Одед, – и я воспользуюсь моментом благости духа хозяйки дома, чтобы дать обещанный ответ на ее давний пронзительный вопрос – кто накликал страшную засуху на Израиль? Дело было так. Предвещал бездождье Эльяу, но не ведомо нашим мудрецам, чьей волей наслана беда – провидца иль самого Бога. Известно, однако, что испытание явилось карой израильтянам за великие их грехи, и один из них – убиение молодых пророков, учеников Эльяу. Не выбирая слов, скажу прямо: это Изевель вершила злодеяния!

– Позволь, многомудрый Одед! – остановила Аталья горячую речь гостя, – вместе с тобою мы признаём бесспорным, что Эльяу зарубил мечом сотни языческих жрецов.

– То было справедливой местью! Мера за меру ей названье! – вскричал Одед.