Царица иудейская

– Накорми их! Накорми их! – повторяла она уже с меньшим возбуждением, но еще с закрытыми глазами. – Ибо их нимб-с-голодухи исчезнет только тогда, когда они будут сыты. И только когда маккавейские желудки наполнятся, греки перестанут бежать от них с поля боя, и тогда только восторжествует дело тех праведных евреев, которые ходят путем Господним и помнят, что к Его избранному народу требования у Него выше, чем к другим.

– Ты, как всегда, права, – сказал вождь миролюбцев, скатываясь с жениного тела.

– Мы можем добиться большего, если не будем держаться принципа «око за око», что бы враг ни делал нам. А вот если мы будем уподобляться им, нам будет уготована их судьба, – продолжала женщина вещать как одержимая.

– Чья судьба? – осторожно спросил вождь.

– Греков, конечно, – ответила жена, – кого ж еще?

– Но наш враг – не греки. Наш враг – Маккавеи.

– Маккавеи – заблудшие братья наши, – вымолвила жена с закрытыми глазами, поскольку ее устами продолжала глаголить высшая сила.

Предводитель миролюбцев рекомендацию Голоса принял безоговорочно, как если бы Он действительно являл Себя в содроганиях их супружеской жизни. Глава миролюбцев ясно видел, что чем более страстно он занимался с женой любовью, тем более авторитетно звучал глаголивший ее устами Голос. По этой причине он постепенно превратился в высококлассного любовника, несмотря даже на то, что до женитьбы ему, смиренно исполняющему Закон, по природе это было чуждо, и только в результате женитьбы на этой женщине, через которую говорили голоса, когда она достигала пика наслаждения, он превратился в неистового любовника из того, кем был прежде: слушающего, но не слышащего, заблудившейся душой и духом, ветрами носимым.

– Да, наши заблудшие братья, – повторила жена, и по легкому дрожанию ее век он понял, что время откровений подходит к концу. Если он хотел еще что-то выяснить, ему надо было спешить.

– Должны ли мы допустить поражение Маккавеев? – спросил он Бога, и Бог, никогда его раньше не подводивший, устами жены отозвался низким хриплым голосом пьяницы с похмелья:

– Поражение…

После чего главный миротворец лежал на спине так долго, что, когда жена сказала своим обычным голосом, стоя над ним с полной кадкой воды «Омой руки, муж, прежде чем приступить к утренней трапезе», он уставился на нее, ничего не говоря и даже не пытаясь сесть. Когда она, повинуясь супружескому долгу, повторила свою просьбу, он бросился на нее как дикий зверь, так что вода из кадки расплескалась по всему супружескому ложу, и потребовал: «Я хочу еще слышать Бога!» И хотя в его голосе было больше страсти, чем она когда бы то ни было слышала от своего мужа, супруга отказала ему.

– Ты не можешь вызвать через меня Бога, если ты только Бога и хочешь, – закричала она. – Только если ты хочешь меня, меня одну и то, что только я одна могу тебе дать, тогда только Бог станет говорить с тобой моими устами.

– Тогда я хочу тебя! – крикнул он, в то время как страстно хотел Бога.

– Нет, ты Его хочешь! – ответила она. – Ты все еще хочешь Его! Он знает, когда говорить и когда молчать. Он приходит только тогда, когда тебе нужна я, только я!

– Тогда мне нужна ты! – и он сжал ее лицо в ладонях с такой силой, что она воскликнула: «Ты сокрушишь мои кости!»

Он уронил голову на подушку и сказал беспомощно:

– Но если Маккавеи – наши заблудшие братья, почему мы должны допустить их поражение от греков? Брата не бросают врагу на растерзание.

– Не могу вспомнить, что Он про это сказал, – сказала жена, виновато улыбаясь.

– Поэтому-то мне и надо послушать Его еще раз, – сказал миролюбец, раздвинув ее белые ноги так резко, что она не успела воспротивиться. – Я хочу знать, как… Я хочу знать, почему.

Он не успел договорить, что именно он хотел знать, потому что она уже трепетала под его пальцами, глаза ее были закрыты, а из слегка приоткрытого рта донеслось: «Накорми их и увидишь». Затем последовала пауза, во время которой его пальцы яростно доводили ее до экстаза, и ее верхние губы чуть приоткрылись:

– Накорми их и увидишь! Больше ничего ты не услышишь, пока вся украденная провизия не будет им возвращена!

Предводитель миролюбцев приказал доставить мешки с провизией в лагерь Маккавеев.