Царица ночи

– Много чего. Мы встретились в солнечном лесу. Потом я оказался на каком-то мосту. Кажется, ехал на лошади… и ты плакала, а затем улыбалась мне.

Он провел пальцем по ее щеке, где во сне видел сверкающую серебристую полоску. Фаина опустила глаза:

– Раньше я умела плакать.

Матвей откинул волосы ей на спину и поцеловал обнаженное плечо.

– Хотя у слез есть своя польза и мы оба это знаем, я бы очень не хотел, чтобы тебя что-то расстраивало, душа моя.

Фаина в удивлении приоткрыла губы, совсем как в его сне, и вопреки своему заявлению выглядела так, словно была на грани слез.

– Что ты сказал?

Матвей улыбнулся, благодарный за новое воспоминание. И, несмотря на старомодность, он понял, что ему нравится и это ласковое прозвище. Для их отношений оно отлично подходило.

– Фая, душа моя. У слез действительно есть своя польза.

На его глазах Фаина тоже расплылась в улыбке.

– Хочешь, я повторю еще раз? Душа моя, – прошептал Матвей, целуя ее лицо, веснушчатые щеки, нос и губы. Он потерялся в ее ответных поцелуях и прикосновениях и, когда отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза, увидел золотые искры в их зеленой глубине.

– Я люблю тебя, – ему никогда не надоест говорить ей это.

Ее ладонь скользнула по его щеке, и она улыбнулась, когда он повернул голову, чтобы поцеловать ее запястье, на котором был браслет.

– Мой свет, – прошептала она перед тем, как он снова коснулся ее губ, разделяя неутолимую жажду стать ближе, пока, кроме Фаины, прижимающейся к нему всем телом, в мире вокруг больше не останется ничего. Его руки скользили по ее лицу и обнаженным плечам, ее пальцы зарывались в его волосы и тянули за футболку, от которой он поспешил избавиться. Ее сорочка была следующей, и она с тихим вздохом изогнулась ему навстречу.

Когда позже она лежала рядом, переплетя с Матвеем пальцы, то, казалось, не могла насмотреться на него. Ее глаза перемещались от его груди к плечам, затем к их соединенным рукам и, наконец, остановились на лице, теплые и нежные. Он поцеловал ее в макушку, не обращая внимания на щекочущие шею волосы и чувствуя себя абсолютно счастливым – ровно до того момента, как Фаина отстранилась и села, спустив ноги с кровати.

– Куда это ты? – Его голос прозвучал почти обиженно.

Она обернулась, с улыбкой сморщив нос.

– За чаем. Один человек тысячу лет назад сказал мне, что тот, кто не выпил чай, находится в разладе со Вселенной.

Матвей расхохотался и откинулся на подушку, закрывая лицо локтем. Такой была его жизнь – девушка, которую он любил задолго до своего рождения, могла легко говорить с кем-то, кто жил тысячу лет назад.

Когда он вышел из ванной, Фаина уже сидела за столом, держа кружку с чаем двумя руками; напротив уже стояла пустая тарелка для него, а посередине стола – блюда с пирогами. Для завтрака она выбрала длинный шелковый халат, украшенный черным жемчугом. Краем глаза Матвей заметил вспышку света на столешнице, и его улыбка поблекла: коллеги начали обсуждать вчерашнее происшествие в групповом чате.

– Все твои вчерашние пациенты в порядке, – сообщила ему Фаина, поднося к губам кружку. – Как я и сказала, ты сделал все что мог. Теперь дело за временем.

В ее словах, как всегда, когда они говорили о его работе, не было пренебрежения или высокомерия – лишь простое желание развеять его тревогу. Раньше Матвей видел в этом проявление уважения со стороны посланницы смерти, но теперь здесь было кое-что еще – забота о любимом человеке, который ценил каждую секунду, когда спасал чью-то жизнь. От этой мысли по телу прокатилась волна тепла, а в груди приятно затрепетало.

– Спасибо, душа моя.

Доев кусок пирога, он принял от нее чашку с чаем. Стол был маленьким, она сидела напротив, и при желании он мог бы взять ее за руку, но неожиданно всего этого показалось мало.

– Иди ко мне.

Фаина охотно села к нему на колено, прижавшись спиной к груди. Пока они пили чай, Матвей вспомнил, что завтра должен будет уйти пораньше, чтобы успеть на лекцию приглашенного профессора сосудистой хирургии, но отогнал эту мысль. У них впереди был целый день, и он не собирался терять ни мгновения.

Обнимая ее за талию, другой рукой он провел костяшками по шелку поверх ее груди и неожиданно почувствовал толчок под пальцами. Фаина напряглась, и он поспешно развернул ее лицом к себе, руководствуясь проснувшимся медицинским интересом.

– Это… это что? Твое сердце?

Фаина поставила кружку на стол, положила свою ладонь поверх его руки и робко ответила:

– Я все хотела сказать тебе. Мне кажется, оно пробудилось, когда мы были вместе в первый раз, и с тех пор бьется, но очень медленно – когда ты просто рядом или я вспоминаю о чем-то приятном. Думаю, я позволила это, когда поняла, что действительно нашла тебя.

Матвей смотрел на нее, не в силах подобрать слова, потому что это было больше чем чудо, больше чем фантазия, которая стала реальностью. Он не знал, что способен любить кого-то столь сильно. Ему хотелось вскочить на ноги и закружить ее по комнате, хотелось немедленно вернуться с ней в спальню, хотелось…